Сердцеедка на миллион долларов - [28]

Ему так нравится наблюдать, как Брук улыбается, смеется. Нравится слышать волнение в ее голосе, когда она рассказывает о своих планах. Ее серые глаза сияют, когда она счастлива.

Возможно, он в опасности.

Краем глаза Остин увидел, как Брук откусила кусочек пикантного тако из измельченной свинины. Вскоре она все съела, включая гарнир в виде коричневого риса.

— Добавки? — спросил он.

Брук тоскливо посмотрела на блюдо.

— Не знаю. Не хочу объедаться. Однако еда потрясающая. Где ты ее купил?

— Один из моих плотников родом из Мексики. Он с семьей открыл новый ресторан в южной части города. Я рассказал ему о моих планах на сегодняшний вечер, и он помог все организовать.

— Я тут подумала…

— О чем именно?

— О браке и художественной студии.

— Я думал, мы все решили.

— Хотя бы выслушай меня. Ты не хочешь жениться и не хочешь ребенка. Со вторым пунктом я ничего поделать уже не могу, но похода к алтарю ты можешь избежать.

Он встал и скрестил руки на груди.

— Как?

— По условиям завещания Грэмми я получу деньги, когда выйду замуж или когда мне исполнится тридцать. Мне осталось ждать три года и два месяца. Вместо того чтобы жениться на мне, ты мог бы вместе со мной открыть художественную студию. Тогда родители не попытаются оспорить завещание или остановить свадьбу. И тебе не придется жениться. А я перестану чувствовать вину за то, что разрушила твою жизнь.

Остин уставился на нее. Все сказанное, конечно, имеет смысл. Но слова Брук ему сильно не понравились.

— Никто не заставит меня делать то, чего я не хочу. Я женюсь на тебе не потому, что попал в ловушку. И из чувства ответственности.

Ее глаза расширились.

— А почему?

Он привлек ее к себе, дав почувствовать силу своего возбуждения.

— Этот брак удобен и для меня тоже. Я хочу, чтобы ты была в моей постели каждую ночь. Я хочу овладеть тобой миллионом разных способов, заставить тебя снова и снова выкрикивать мое имя, пока мы оба не забудем, как дышать. Ты заставляешь мою кровь кипеть от страсти.

Он замолчал, его грудь вздымалась. Слова лились из него, словно раскаленная лава. Брук уставилась на него широко раскрытыми глазами, приоткрыв губы. Он положил руку на ее плоский животик.

— Этот ребенок наш. Твой и мой. У нас с Дженни не было детей. Поэтому ты для меня уникальная женщина. Не скрою и не солгу, я не смогу заставить себя полюбить вновь. Тем не менее я буду хорошо к тебе относиться, Брук. Разве этого не достаточно?

У нее задрожала нижняя губа.

— Достаточно.

Ее глаза заблестели от слез. Остин захотел утонуть в этих темно‑серых омутах и никогда не выныривать на поверхность. Шесть долгих лет он бродил по пустыне отчаяния и боли. Зато сейчас его душа будто просыпалась.

Отношения с Брук особенные, но он не хочет, чтобы все закончилось новой болью.

Он заключил ее в объятия и увлек в большую спальню. Положил на кровать и опустился рядом с ней.

— Хочу заняться с тобой любовью, но не спросил тебя. Это нормально?

— Заняться сексом, ты имеешь в виду?

— Не делай так.

— Что?

— Выбирай слова. Ты знаешь, что я имею в виду.

Она тихо рассмеялась.

— Я знаю, что ты имеешь в виду. Да. Я хочу заняться сексом.

Он внутренне поморщился. Она пытается что‑то доказать ему или слово на букву «л» для нее такая же проблема, как и для него?

— Мы впервые будем делать это, когда ты… — Слово застряло у него в горле.

— Беременна, — улыбнувшись, подсказала Брук. — Это ты хотел сказать. Врач заверила, что у меня нет ограничений в этой области. И еще одна хорошая новость: я не могу повторно забеременеть.

— Очень смешно. — Он поцеловал ее плоский животик. — Хочу увидеть, как ребенок будет расти у тебя внутри.

— Мне нужно закончить роспись стен до того, как я стану слишком толстой и не смогу забираться по лестнице.

— Не толстой, — поправил он, расстегивая ей бюстгальтер. — Округлой. Аппетитной. Знойной. Роскошной.

Брук хихикала, пока он не взял в рот сосок, тогда она издала стон удовольствия.

— Скажи мне, что ты этого хочешь.

— Я только что это сказала.

— Прошу тебя.

Ее ковбой сегодня особенно нежен, его шершавый язык просто восхитителен.

Запустив пальцы в шелковистые волосы, она притянула его к себе.

— Пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, займись со мной любовью, Остин.

— Я думал, ты никогда не попросишь.

Он медленно раздел ее. В доме было очень тепло, но от его прикосновений она вся покрылась мурашками. Пристальный взгляд Остина и его раскрасневшееся лицо свидетельствовали о сильном возбуждении. В тишине слышалось лишь тяжелое дыхание. Брук, со своей стороны, не была уверена, дышит ли вообще.

Следующим логичным шагом было бы расстегнуть ему рубашку. Она чувствовала себя свободнее, чем первый и второй раз, дотрагиваясь до него. Ей уже удалось узнать, какие прикосновения ему нравятся, получалось вызывать его стон удовольствия.

Он раздел ее до нижнего белья. Оседлав, она гладила ему грудь. Его кожа была горячей, мышцы подрагивали под кончиками ее пальцев.

— Я никогда не пожалею об этом, — прошептала Брук в надежде, что сможет следовать этому обету.

Остин снял с себя остатки одежды, великолепный в своей наготе. Даже шрам от детской травмы на левом бедре не мог отвлечь Брук от созерцания сильного тела и мужественной красоты.