Сердце в гипсе - [41]

– Тося уехала на каникулы со своим парнем?

Ну и дела – Ренька начала интересоваться Тосей!

– Угму-у-у, – промычала я.

– Ты не побоялась отпустить ее одну?

Боялась и признаюсь, я до сих пор не нахожу себе места. Я вздрагиваю при одной мысли, что…

– Да что ты, она взрослая девушка.

– А тебя не пугает, что она вернется беременная?

Да уж, эта Ренька, верно, особой любви ко мне не питает!

– А-а-а! – отмахиваюсь я. – Есть беды и покруче.

– Беды? У тебя, видимо, совсем крыша съехала. Какая же это беда!

Я не знала, что и ответить. Как Ренька может быть такой идиоткой? У самой нет детей, и всю злость из-за этого выливает на меня и на мою дочь. Как она посмела желать мне, чтобы Тося вернулась беременной? Мать честная!

– Так я заеду за тобой в субботу. – Ренька пристально взглянула на меня. – До свидания.

Я вытащила из шкафа в прихожей свою ракетку. Нет струн, потому что полопались. Ручка слегка прогнулась, оттого что на ней лежал чемодан. Словом, ракетки у меня не было. Я достала из шкафа свою юбчонку для тенниса. В последний раз надевала ее три года назад. Тесновата. А значит, не в чем играть в теннис. Я нырнула в тумбу с обувью и извлекла оттуда «адидасы». Для корта они не годились – я ходила в них по кипрскому пляжу, и вид у них был непрезентабельный.

В четверг после работы я носилась по магазинам. Одолжила ракетку у своего отца. Хотела купить шорты. Нет, при моих долгах это не идеальный вариант. Я решила купить теннисные туфли, а к ним еще носки, естественно, белые. Возвратившись домой, радостно сообщила Адаму, что в субботу еду играть в теннис. Зато вечер мы проведем вместе, когда я уже чуточку похудею.

Корт Ренька, чтоб было проще, арендовала в Варшаве. Наше время – с половины седьмого. Мы встретились уже в три, чтобы поехать пораньше, перекусим что-нибудь в городе, обед я не готовила. Перебросила через плечо сумку с новой ракеткой, новой юбкой, новыми кроссовками и новыми носками. Как приятно начинать новую жизнь! Мы будем играть в теннис два раза в неделю. Я стану стройной, привлекательной женщиной, которая не обольщается, что партнер ей даст все, которая и в теннис, к примеру, играет с другими!

Ренька повезла меня в отличный китайский ресторанчик, расположенный, правда, в противоположном от кортов конце города, но ведь мы на машине. Заказываем там превосходную говядину под кисло-сладким соусом – почему бы не съесть, мы же сбросим все это через каких-то два часа! Ренька завела разговор о мужиках, что иногда с ними трудно. Интересовалась, какие у меня отношения с Адасиком. Спрашивает про Экса: догадывалась ли я, что у него начался роман. Я насторожилась и буркнула что-то невнятное.

Когда мы пили чай, Ренька между прочим бросила взгляд на часы. Оставив недопитый чай, мы понеслись к машине. Сначала не могли выехать. Стоянка заполнилась. На проспекте застряли в пробке. Пробка без конца и без края – куда ни посмотри. Реня свернула на боковую улицу – срежем, так будет быстрее. Быстрее не получилось, потому что улица оказалась тупиком. Реня попыталась развернуться и вырулить обратно, но это было не так просто.

– Куда прешь, дура! – заорал какой-то тип, наверняка женоненавистник. – Какого черта сюда вперлась, там же был знак, что это тупик! Идиот и тот заметил бы!

Знак и впрямь был, но упал и лежал на тротуаре. Этот умник, видно, решил, что легко из машины разглядеть дорожный знак, который лежит перевернутый на дороге. Мужик вопил, Реня дала задний ход, мы вернулись на проспект. Пробка зашевелилась, но вклиниться в ряд оказалось очень трудно. Поехали. На площади Сибирских ссыльных встали. Ссыльных там не было, но подошел ребенок и на чужом языке стал клянчить милостыню. За малышом – мужчина, за мужчиной – женщина. Мы сидели в закрытой машине и ждали. Лучше уж ребенок, мужчина и женщина, чем грабители, как на соседней площади, где выбивали стекла, чтобы забрать сумки с задних сидений.

Мы свернули. Вот невезуха. Поскольку середина лета, то ремонтные работы на проезжей части в разгаре. Именно в ту минуту, когда мы так торопимся на корты, кому-то понадобилось заливать асфальт! Мы встали. Тронулись. Постояли. Чуть-чуть проехали. После следующего перекрестка Реня поддала газу. За шесть минут нам нужно было проделать два километра. Спустя тридцать секунд позади раздался вой сирены, Реня сбросила скорость и прижалась к тротуару. Ревущая сирена тоже, потому что оказалось, что этот вой был адресован нам. К джипу подошел полицейский, постучал в стекло. Реня попыталась объяснить ему, что у нас нет времени. Полицейский приказал нам въехать на тротуар. Мы въехали. Страж порядка достал нечто, напоминающее штрафные квитанции. Поинтересовался, знаем ли мы, что скорость в городе не должна превышать пятидесяти километров. Разумеется, да. Вся Польша об этом знает! Мы начали канючить. Предложили патрульному, чтобы он ограничился замечанием, а не выписывал квитанции. Ведь министру, который мчался сломя голову, он просто сделал внушение, нам-то за министрами не угнаться!!! Мы уламывали полицейского еще десять минут. Блюститель закона оказался сговорчивым и в течение последующих семнадцати минут пространно и нудно читал нам нотации, мы ждали, пока поток его слов не иссяк. Наконец-то можно было отправляться. Без штрафа. Реня попыталась встроиться в ряд. Безуспешно – вереница машин все не кончалась. В конце концов удалось. Понемножку. Возле кортов парковка оказалась запрещена. Въезд на стоянку со стороны бассейна. Мы поехали обратно, пробка, постояли, свернули, сделали круг. Припарковались. Примерно в половине восьмого выхватили из багажника наши сумки, обежали здание бассейна. Весьма любезный дежурный весьма любезно нам сообщил, что корт занят, – да, действительно, был заказан, но мы опоздали. Очень любезно принял у нас плату за час неиспользованного времени. Мы вернулись в машину. Поехали к себе, в деревню. Стемнело. Меня ждал Голубой, но Реня попросила – она умоляла, – чтобы я хотя бы на минутку зашла к ней. Конечно, пусть Голубой не думает, что я от него целиком и полностью зависима и жить без него не могу. Могу. Реня начала мне рассказывать про своего мужа, которого не было дома. Я ее слушала вполуха, а сама думала о том, чем занимается Адасик, и в общем-то радовалась своему счастью. Пусть у меня и нет мужа, но меня ждет некий мужчина, а у Рени есть муж, но она одна. И выглядит очень грустной.