Сердце тьмы - [39]

Not a very enthralling book; but at the first glance you could see there a singleness of intention, an honest concern for the right way of going to work, which made these humble pages, thought out so many years ago, luminous with another than a professional light.	Не очень занимательная книга, но достаточно было одного взгляда, чтобы оценить устремленность к цели, добросовестное старание правильно приступить к делу; вот почему эти скромные страницы, написанные столько лет назад, представляли не только профессиональный интерес.
The simple old sailor, with his talk of chains and purchases, made me forget the jungle and the pilgrims in a delicious sensation of having come upon something unmistakably real.	Простодушный старый моряк, толкующий о цепях и талях, заставил меня позабыть о зарослях и пилигримах и с восторгом почувствовать, что наконец-то попалось мне в руки нечто несомненно реальное.
Such a book being there was wonderful enough; but still more astounding were the notes pencilled in the margin, and plainly referring to the text.	Такая книга была удивительна сама по себе, но еще поразительнее были заметки на полях, видимо относившиеся к тексту.
I couldn't believe my eyes! They were in cipher!	Я не верил своим глазам: заметки были шифрованные!
Yes, it looked like cipher.	Да, эти знаки походили на шифр.
Fancy a man lugging with him a book of that description into this nowhere and studying it-and making notes-in cipher at that!	Представьте себе человека, который притащил такую книгу в эту глушь, изучал ее, делал заметки и вдобавок прибегал к шифру!
It was an extravagant mystery.	Из ряда вон выходящая тайна!
"I had been dimly aware for some time of a worrying noise, and when I lifted my eyes I saw the wood-pile was gone, and the manager, aided by all the pilgrims, was shouting at me from the riverside.	Мне помешал какой-то шум; подняв глаза, я увидел, что куча дров исчезла, а начальник и все пилигримы, стоя на берегу, хором ко мне взывают.
I slipped the book into my pocket.	Я сунул книгу в карман.
I assure you to leave off reading was like tearing myself away from the shelter of an old and solid friendship.	Уверяю вас, оторваться от книги мне было так же трудно, как распрощаться с верным старым другом.
"I started the lame engine ahead.	Я пустил в ход искалеченную машину.
'It must be this miserable trader-this intruder,' exclaimed the manager, looking back malevolently at the place we had left.	- Должно быть, записку оставил этот проклятый торговец, этот пролаза! - воскликнул начальник Центральной станции, злобно оглядываясь на покинутый нами шалаш.
'He must be English,' I said.	- Быть может, он - англичанин, - сказал я.
'It will not save him from getting into trouble if he is not careful,' muttered the manager darkly.	- Это его не спасет от беды, если он не поостережется, - мрачно пробормотал начальник.
I observed with assumed innocence that no man was safe from trouble in this world.	С притворной наивностью я заметил, что в этом мире ни один человек не может почитать себя застрахованным от беды.

"The current was more rapid now, the steamer seemed at her last gasp, the stern-wheel flopped languidly, and I caught myself listening on tiptoe for the next beat of the boat, for in sober truth I expected the wretched thing to give up every moment.	Здесь, в верховьях, течение было быстрее; пароход, казалось, находился при последнем издыхании; лениво разбивало воду кормовое гребное колесо, а я, затаив дыхание, прислушивался, ибо, по правде сказать, ждал с минуты на минуту, что оно остановится.
It was like watching the last flickers of a life.	Я как будто следил за последними вспышками угасающей жизни.
But still we crawled.	Но все-таки мы ползли вперед.
Sometimes I would pick out a tree a little way ahead to measure our progress towards Kurtz by, but I lost it invariably before we got abreast.	Иногда я высматривал какое-нибудь дерево впереди, чтобы измерить скорость нашего продвижения навстречу Куртцу, но неизменно терял его из виду раньше, чем мы к нему подходили.
To keep the eyes so long on one thing was too much for human patience.	Терпения не хватало так долго смотреть на один и тот же предмет.
The manager displayed a beautiful resignation.	Начальник проявлял великолепное спокойствие.
I fretted and fumed and took to arguing with myself whether or no I would talk openly with Kurtz; but before I could come to any conclusion it occurred to me that my speech or my silence, indeed any action of mine, would be a mere futility.	Я бесновался, кипятился и рассуждал сам с собой, стоит ли мне откровенно поговорить с Куртцем. Но раньше чем я пришел к какому-либо выводу, меня осенила мысль, что и слова мои, и мое молчание, да и любой поступок не имеют, в сущности, никакого значения.
What did it matter what any one knew or ignored?	Не все ли равно, что он знает и чего не знает?
What did it matter who was manager?	Не все ли равно, кто был начальником?
One gets sometimes such a flash of insight.	Бывают иногда такие минуты просветления.
The essentials of this affair lay deep under the surface, beyond my reach, and beyond my power of meddling.