Сердце с глушителем - [8]

– Вы думаете, что кто-то специально поехал за нами в Чехию, чтобы там убить Виталия? – ахнула Алевтина Байбакова.

– Такую возможность нельзя исключать, – сказала Лариса.

– Да, кстати, ведь между Россией и Чехией безвизовый проезд, – снова важно вставил Котов. – Очень удобно, можно проехать, нигде не регистрируясь. К тому же дешевле, не надо покупать визу.

– Спасибо, – слегка усмехнувшись, поблагодарила Лариса мужа. – Так вот, в связи со всем этим я бы хотела познакомиться с людьми, которые окружали Виталия Владиславовича.

Байбакова вздохнула и, прикинув что-то в уме, проговорила:

– Приходите на поминки.

– Мне кажется, это будет наиболее удобный момент, – снова со знанием дела заявил Котов. – Правда, там обычно, кроме родственников, никого особо не бывает. И вряд ли тот, кто виноват в смерти Виталия, явится туда.

– Все равно, – заключила Лариса. – Познакомиться нужно со всеми.

Глава 2

Поминки тренера Виталия Соловьева были выдержаны в духе традиций. И по ассортименту блюд на столе, и по составу тех, кто захотел помянуть его.

– …И ведь умница-то какой был, а? И голова светлая, и руки ловкие, и вообще… Золото, а не парень! – скорбно приговаривала пожилая женщина в черном платке, с чуть подрагивающими руками, покачивая головой.

Ей поддакивал сидящий рядом пожилой плешивый мужчина, не забывавший опустошать свою рюмку. Было видно, что это занятие очень ему было по душе. Наконец он не выдержал, не стал дожидаться окончания чьей-то тирады и выпил молча, сумрачно глядя на свою пустую рюмку. А женщина все вела высоким жалобным сопрано свою тему:

– Я же его с малых лет помню, на руках еще нянчила. Такой смышленый мальчик рос, я Наде сразу сказала, что из него толк выйдет. И надо же такому случиться, а! В расцвете лет, ни за что ни про что… Господи, мать-то слава богу раньше умерла, не узнала горя такого…

– Да! – пробасил дядя с плешью, по новой наполняя рюмки. – Я помню, как на рыбалку его с собой брал, лет десять тогда ему было, а он уж все сообража-а-ал! – с восхищением покрутил он головой. – И червей сам копал, и на крючок их насаживал – на лету все схватывал! Да! Ну, земля пухом!

– Земля пухом, – прошелестели над столом приглушенные голоса, затем последовал дружный вздох, и все выпили за упокой души.

Сидевшая на краю стола Лариса внимательно приглядывалась к собравшемуся на поминках люду. Пожилая пара, еще три пожилых женщины… Их можно было смело относить к той категории родственников, которые обнаруживаются обычно именно на таких вот траурных мероприятиях. В остальное время они тихо-мирно живут себе по своим квартирам, не напоминая о себе. Зато стоит кому-нибудь отправиться в мир иной, как сразу же появляются из небытия и стенают о покойнике громче всех.

Уже знакомый Ларисе косноязычный татарин Равиль Гатауллин молча ел, лишь пригубив для приличия рюмку. Рядом с ним восседала пара средних лет – крепенький мужичок в притемненных очках и высокая, худая, почти высохшая дама с по-птичьи острыми чертами лица. Мужичок не выглядел особо скорбным, он с хорошим аппетитом уплетал закуски, а дама, у которой слегка слезились глаза, устремляла время от времени свой взгляд к серванту, на верху которого был выставлен портрет Виталия Соловьева с черной лентой в уголке.

– Кто это? – наклонившись к сидевшей рядом с ней Алевтине, спросила Котова.

– Друг Виталия, бизнесмен Павел Берендеев. И его жена, Маргарита, по-моему, ее зовут… – ответила Байбакова. – А рядом с ними старший брат Виталия, Сергей.

Лариса пригляделась внимательно к мужчине с пышными волосами. Лицо его было красноватым, с характерными для пьющего человека прожилками, а под глазами нависали большие мешки. Рубашка чуть расстегнута, и через нее просматривалась пышная седая растительность на груди. Если бы не впечатление некоей, скажем так, алкоголической запущенности, мужчина вполне мог претендовать на имидж светского льва.

– Он бывший хирург, – продолжала свой рассказ Байбакова. – Работал в Первой городской больнице. А потом… Неудачно провел одну операцию, его уволили… Больше он не оперировал, перешел работать в лабораторию, рентгенологом стал. Я его плохо знаю, видела всего несколько раз. Они с Виталием мало общались.

– …Виталий был очень надежным человеком, – услышала тем временем Лариса голос Павла Берендеева. – С ним и дела легко было вести, и друг он хороший. Даже не понимаю, как такое могло произойти. С его-то спортивными навыками!

Лариса невольно прислушалась. Рассуждения насчет того, как это могло случиться с Виталием Соловьевым, ее очень интересовали.

– Да бандиты какие-нибудь! – выдала свою версию одна из пожилых родственниц. – С ними разве сладишь, какой бы здоровый ни был! У них и ножи, и все, что хочешь!

– Бандиты, бандиты! – перебил ее мужчина с плешью. – Много ты понимаешь! Это здесь бандиты, а там, в Чехословакии-то, какие бандиты! Там все чисто в этом смысле. Лешка-то приезжал, рассказывал…

– А кто ж тогда? – вступила в разговор другая родственница.

– Не знаю я, – отрезал мужик. – Того, кто сделал, пускай совесть замучает! Может, и знаем мы его…

И, выдержав паузу, под испуганными взглядами родственниц добавил с еще большим запалом: