Сердце плато - [2]

О, мсье, мсье! Вы собираетесь курить? Не делайте этого в гравилифте: курящие плохо переносят обратную поляризацию. Потерпите немного, через полчаса выход на Оде. Там и дымите своей удивительной трубкой. Сами, конечно, резали? Уж поверьте моему слову, другой такой нет от побережья Калифорнии до Пика Бесконечности на Плутоне. А я в свои пятнадцать коечто все-таки повидал. Наверное, приятно держать в руках действующий вулкан? Нет-нет, его название мне сразу не запомнить: Клю... Ключес... О мсье, я и без этого не забуду вашу трубку-вулкан. Разумеется, я повторю, доставлю вам удовольствие: Ключевская сопка. Правильно? Ну и хорошо. А теперь я расскажу, что было с Кард ом дальше.

Видимо, он первый понял: Черное Пятно - не причина, а следствие чего-то пока неизвестного. Остались наброски теории, которую Логинов успел разработать, ведя эксперименты у Провала. Будто Пятно на ней - рефлектор поляризованного пространства. Планега либо сама имела искусственное происхождение, либо Пятно на ней - след иного Разума, либо, в конце концов, планета прошла через такие области Вселенной, которые вызвали ее перестройку.

К сожалению, Карду нечем было подкрепить свои умозаключения. Все это казалось слишком фантастичным и новым, чтобы походить на теорию. Ему не хватало ровно двух дней, но капитан ждать не собирался: кому улыбается торчать между небом и землей, в тоске и неподвижности? И так, мол, целый месяц колдуем над дыркой от бублика, выворачиваемся наизнанку, ищем то, чего не потеряли. Сочиняйте ваши бредни на Земле, в родном институте, а не под небом неприспособленной планеты. Сегодня же, сейчас же корабль стартует и снова уходит в патруль. А сюда вызовем оснащенные экспедиции, и они прекрасно справятся с любым провалом.

"Но ведь это же верных лет двадцать пять", - сказал Кард.

"Ха, а что человечеству двадцать пять лет?"

Тогда Кард перерезал провод, соединявший его с общей телефонной связью, и включил ранцевую ракету. Шум помех тотчас поглотил его позывные. Капитан понял: случилась беда. Без локатора, без радиобуев найти здесь человека не легче, чем отыскать атом никеля в бруске железа. Сигнал тревоги поднял на ноги экипаж.

А Кард летел по прямой, пока не иссякла энергия в его ранце. Туда, на противоположную от Пятна сторону, где должны быть залежи минерала невиданных свойств. Чем иначе объяснить еще одну странность Поющей - строгое расположение в пространстве вдоль вектора полета? Она, как заправская ракета, летела с точной ориентировкой назад дюзы-провала. Само Пятно было фокусом того гигантского зеркала, в котором этот хитрый минерал собирает и поляризует пространство. И он. Кард Логинов, должен найти доказательства для своей гипотезы, открыть новую страницу в истории. Двадцать пять лет, может, и ничто для всего человечества, но не для него, ученого-физика. Ему не безразлично, кто даст название веществу, заставляющему целую планету открыть рот. Поэтому он здесь и увязает в песке, сжимая в руках тоненький стебелек индикатора, тянущегося бесцветной головкой к багровым сполохам туч.

Понимаете, мсье, сначала еще он думал о Земле. И о человечестве. Потом ему стало некогда: внезапная тяжесть подкатилась под колени, и он упал. Его распластывало, сплющивало внутри скафандра, размазывало по песку. Он сбросил ранец вместе с бесполезной ракетой, отцепил батареи, отсоединил запасные баллоны с кислородом. Только бы доползти. Ничего больше: доползти и обнаружить залежи минерала, способного всей толщей отразить поляризованное пространство. Минерала, чувствительного к любому виду колебаний. Так решил он, Кард Логинов: сверкнет звездочка индикатора - и он подарит Земле самый совершенный усилитель! Одогиалит. Поющее стекло!

Тяжесть нарастала быстро. Он боялся, что его приклеит, как бабочку на стекло, и он не сумеет доползти: уже тройной вес придавливал его вниз. Левая рука, правая нога. Правый локоть, левое колено. Еще метр. Еще полметра. Еще... Перчатка скафандра пропахала пять бороздок, не подвинув тело ни на сантиметр, Последним усилием он приподнял голову и взглянул вверх. На стебельке индикатора покачивался алый цветок водородной головки. Разбуженные ионы радостно бушевали в ней. Дополз. Дополз. Дополз!

Мсье! Послушайте, мсье! Вы так задумались, что мне неловко было вас окликать. Уже пять минут, как мы прибыли на Оду. Пойдемте, я провожу вас на плато. Это тоже входит в мои обязанности. Только, пожалуйста, наденьте этот скафандр. Здесь все осталось постарому. Инертные газы хорошо сохраняют следы. Видите, тут он отцепил ракету. А тут бросил батарею. Нет-нет, вы не ошибаетесь. Это действительно он сам - в старинном тяжелом скафандре, с баллонами и глухим металлическим шлемом. Человечество создало ему самый лучший памятник: оставило нетронутым на века. Он так и лежит вниз лицом, сжимая в руках вечно алеющий индикатор, как тогда, когда его нашли товарищи. В наших скафандрах не чувствуется семикратной перегрузки - ведь мы овладели гравитацией. До нее от поляризованного пространства один шаг. Но нам бы его не сделать, если б не было этого плато.