Сердце Мира - [42]

– А звать-то тебя как? – спросил я, поняв, что мы так, в общем-то, и не познакомились.

– Иваром меня зовут, – сказал он, а дверь сарая наконец-то распахнулась. – Но все больше Ржавым кличут. Рыжий я был когда-то. Как ты вот почти, только потемнее.

Я невольно провел рукой по волосам. Везет мне что-то на бывших рыжих.

Бочка катилась с трудом, скрипела и скрежетала. Но на нашу беду выглядела совершенно целой.

– Смазать бы колеса… – задумчиво почесал макушку дед. – Так нету дегтя-то совсем…

Обратно тащить бочку было немного легче – улица шла немного под уклон. Но все равно приходилось останавливаться чуть не через каждые двадцать шагов. В такую штуку положено лошадь впрягать. Ну, или мула.

– А молодец твой приятель-то! – сказал Дита во время очередной передышки. – Мы когда в таверну зашли, я себя последними словами обругала. Надо же было забыть подумать, что будем людям говорить.

– Ага, – кивнул я. – Я тоже. Выходит этот дед, а я стою соляным столпом и не знаю, что ему сказать бы такого. Я вообще плохо представляю, о чем в этих краях врать можно. Слушай, а эти змеи в джунглях правда водятся?

– Есть такие, да, – утвердительно кивнула Дита. – Действительно все так, как твой Локки рассказал. Яиц они не несут и ядовитые очень. У нас одну девчонку укусила такая, она даже вскрикнуть не успела перед смертью.

– Ладно, потащили дальше эту бочку, будь она неладна… – я взялся за свою оглоблю.

Локки не было до вечера. В таверну начали подтягиваться посетители, но мы с Дитой предпочли сидеть в комнате. Дед Ржавый пытался нас вытащить в зал, видимо, чтобы публику развлечь, но мы сказались уставшими и не пошли. Я только из любопытства выглянул, чтобы посмотреть на местных жителей. В массе своей они оказались такими же древними стариками, как и хозяин таверны. Никого, похожего на стражников или иных представителей закона я не заметил. Я пожал плечами и вернулся в комнату.

– Что-то долго ходит наш оратор, – нахмурилась Дита и выглянула в окно. – О, а вот и он, легок на помине…

Появление Локки в зале вызвало некий ажиотаж. Замшелые представители местного населения оживились, послышался гомон, потом голос Локки. Он что-то рассказывал, но что именно, было не разобрать.

– Уф… – Локки прикрыл за собой дверь и задвинул засов. – Ну и публика здесь! Никогда не знаешь, город называют по жителям. Или жители становятся похожи на город…

– Что ты им рассказывал? – спросила Дита. – Про золоченых змей?

– Да нет! – ухмыльнулся Локки. – Про змей им пусть этот старый пень рассказывает. – Я им байку про невесту рассказал. Всегда успехом пользуется. Если интересно, расскажу как-нибудь при случае. У нас есть дела поважнее.

Локки стал вытаскивать из-за пазухи бумаги. Потом сунул руку в сумочку и аккуратно вытащил оттуда чернильницу.

– Уф, вроде не пролилась, – Локки вытер лоб рукой. – А дела наши вот какие. Сейчас я нарисую нам документы по-быстрому и этой же ночью надо из города сматываться.

Он разложил чистый бланк паспорта прямо на полу, улегся, выдернул из-за уха перо и принялся сосредоточенно водить им по бумаге.

– Имена я нам оставлю наши, чтобы не путаться, а фамилии будут вымышленные. Смешно. Пришел я в местную ратушу, а там целых трое служащих, и все на работе. Один стражник, один письмоводитель и целый бургомистр. Из всех песок на ходу сыплется, особенно из стражника. Вот умора! – Локки прыснул. – Представляете, старый пень с козлиной бородкой, в ржавой кирасе, железном шлеме и с алебардой. Я там залился соловьем, что пришел, мол, родню искать, что когда-то в детстве меня негодяйка-мать увезла, не спросив, а меня теперь вот на родину потянуло со страшной силой. Бургомистр с письмоводителем полезли в архив, а там пылища страшная, сто лет уже никто не заглядывал, наверное. Тут стражник на меня смотрит пристально и говорит, что ему вроде как лицо мое знакомо. Что, мол, я – это вылитый он лет сто назад. А у него, оказывается, внучка сбежала с мужем и сыном. Я давай изворачиваться, чтобы лишнего не сболтнуть, сравнили мы информацию, ха-ха, и выяснили, что я его пропавший правнук. Что там началось! Они давай меня угощать и расспрашивать. А я вру им, а сам вокруг оглядываюсь. Как бы, думаю, их из комнаты выманить… В конце концов попросил их ратушу мне показать. На мое счастье, все трое пошли делиться со мной своими воспоминаниями. Я завел их на второй этаж, а там лестница крутая, то, что надо, а сам схватился за живот и спрашиваю, где у них туалет. Они мне вразнобой объяснили, а я сорвался и в кабинет. В столе чистые бланки лежат, я их схватил и скачками к туалету. Уф. Еле вырвался, черт. Но уходить все равно надо, вдруг заметят пропажу бумажек. Вот, держи.

Локки протянул мне документ. По нему получалось, что я, Райл Убхет, уроженец города Дупло, следую в столицу по личной надобности. Дита и себе Локки присвоил фамилию Бааги, они по документам приходились друг другу братом и сестрой и происходили из деревни Шестки. Следовали в столицу по особому поручению старосты.

– Теперь надо придумать, откуда денег взять, – сказал я, складывая свой документ. – А то в Сердце Мира без денег не пустят. Да и в дороге что-то кушать надо, не в джунглях же…