Сердце метели - [12]

Наташа взглянула на часы. Было ровно девять, и в этот момент зазвонил телефон. Она сказала маме, вбежавшей в комнату:

— Не надо, я сама возьму! — Выждала три звонка и подняла трубку.

— Я тебя не разбудил? — спросил Никита.

— Нет, — упавшим голосом ответила Наташа.

— Как ты?

— Как и следовало ожидать. Синяк на пол-лица, температура, насморк.

— Бедная! Мне так жаль, ты себе не представляешь. Тут это… Репетиция отменилась, а Маринка услышала и сразу придумала мне кучу всяких дел… Ты не обидишься, если я заеду завтра? И насчет машины тоже попозже, хорошо? Не сердись, Натуль, ладно?

— Да нет, я не сержусь совершенно, а заходить вообще не надо, на меня смотреть страшно, я буду стесняться. Насчет машины тоже не беспокойся, я сама решу эту проблему, уже почти договорилась.

— С кем ты договорилась, его же «скорая» увезла, ты сама сказала? С ментами, что ли?

— И с ментами тоже. Мне обещали как раз сейчас звонить, так что пока, ладно? Все нормально, не волнуйся.

— Ладно, — вздохнул Никита. — Смотри, чтобы тебя не кинули, по обыкновению. А лучше не дергайся, я тут немного разгребусь и сам все сделаю.

«Да, ты сделаешь», — подумала Наташа, кладя трубку.

Телефон тут же зазвонил снова.

— Наташа? Вас беспокоит Карел. Как вы себя чувствуете?

— Так себе, но ничего страшного.

— Вы все-таки заболели?

— Есть немного.

— Этого следовало ожидать. А ушибы вас не беспокоят?

— Боли почти нет, но у меня огромный синяк…

— Синяки проходят, главное, чтобы не было других последствий — трещин, сотрясений и так далее. Грудь не болит?

— Практически нет.

— Я хотел сегодня подъехать с механиком за вашей машиной. Вам удобно было бы с нами встретиться?

— Карел, я вам очень признательна за все ваши заботы, тем более что не могу сама заняться своими проблемами, но я буду чувствовать себя страшно неловко. Я не могу показываться на люди с таким лицом.

— Я понимаю. Надеюсь, все заживет достаточно быстро. Вам необязательно выходить из квартиры. Может быть, вы расскажете вашей маме, как я выгляжу, мы с ней встретимся внизу и заберем машину?

— А если у нашего пострадавшего нет денег, чтобы заплатить за ремонт? Надо бы все-таки прояснить сначала этот вопрос, потому что я вряд ли смогу выложить такую сумму.

— Не беспокойтесь об этом, прошу вас. Все необходимое я уже выяснил, все в порядке. Я уже говорил вам, что все эти вопросы я с удовольствием решу сам, это самое малое, что я могу для вас сделать. Сейчас главное — ваше здоровье, а остальное предоставьте мне, пожалуйста. Самое позднее через две недели машина будет стоять у вашего подъезда в полной боевой готовности.

— А вы уже говорили с ним, он пришел в себя?

— Да, он вполне вменяем. Считает, что легко отделался. Тем более что ему объяснили, чем это могло кончиться для вас.

— Кто объяснил?

— Персонал больницы и милиция, конечно, кто же еще? Вы же не считаете меня способным с утра пораньше явиться в лечебное учреждение и угрожать бедолаге, как бы я на него не был зол. Разве я похож на бандита, Наташа? Честное слово, я еще не настолько ассимилировался.

— Карел, если бы я хоть на секунду подумала, что вы бандит, я бы в жизни не села в вашу машину и ничего от вас не приняла. Водка, кстати, была очень вкусной и очень пригодилась, спасибо вам большое. Без нее мне бы пришлось совсем плохо. А ассимилировались вы замечательно, судя по всему. — Вчера я вас даже не спросила, давно ли вы в России? У вас есть сейчас время что-то рассказать?

— Если вы позволите продлить наше знакомство, я постараюсь организовать свои дни так, чтобы у меня всегда было время поговорить с вами. Я работаю в России третий год, но я здесь учился, окончил МАРХИ. Это было давно, в восемьдесят втором году. Потом прослушал курс архитектуры в Парижской академии искусств. Затем набирался опыта, завязал кое-какие связи, и в девяносто первом мы с моим товарищем создали свое дело в Чехии. А три года назад, после долгих переговоров, открыли здесь филиал. Поскольку я ничем не связан, естественно, в Россию поехал я. И вот уже три года я здесь, уезжаю только в отпуск. Я стал совсем москвичом, Наташа, верите? Даже скучаю, когда отдыхаю.

Наташа засмеялась:

— Я думаю, вы скучаете по работе, а не по Москве.

— По Москве тоже, Наташа. Когда-нибудь я расскажу вам, как я это понял.

— Я задерживаю вас, Карел. Простите меня.

— Наташа, через полчаса я буду у вашего дома. Мы заберем машину, и я вам еще раз позвоню после того, как побываю в мастерской. Я не прощаюсь, хорошо? Пусть ваша мама выйдет в десять, это удобно?

— Да, конечно, спасибо вам большое за все. Я буду ждать звонка.

Она положила трубку, несколько минут сидела в молчании, боясь признаться себе в своих надеждах, и пошла на кухню к маме.

— Мама, сейчас подъедет тот человек за моей машиной. Ты не могла бы выйти, отдать ему ключи, я не хочу, чтобы меня кто-то увидел с такой физиономией.

— А это не опасно, доверять ему машину?

— Мою машину уже никому не опасно доверять. Стекол нет, и она не запирается. Здесь ее просто разберут на части, если еще не разобрали. Так хоть какая-то надежда есть. Этот человек — владелец белого «ниссана», в который я вчера воткнулась, я же тебе говорила. Он чех, архитектор, давно живет в Москве. Мне кажется, он вполне заслуживает доверия.