Сердце Крона - [41]

Я только молча покачала головой: успела за завтраком и об этом подумать. Если будет полубог или какое-нибудь мифологическое чудовище, – яды могут на него не действовать или действовать замедленно. Большое утешение для меня будет перед смертью знать, что мой противник идет за мной в Эйд по пятам! Да и для остальных… третий закон Арки опять развернулся передо мной во всей красе. Не выход.

– Мы могли бы попробовать снять его, – Йехар покосился на браслет, на клинок, тут же ойкнул и схватился за лоб, в который прилетела персиковая косточка.

– Попал, а ведь всегда промахивался, – пораженно заметил Эдмус. – Ай, не трогай!

– Браслет выкован богом кузнечного дела Геферном, то есть, Гефестом, – уныло заметила я, созерцая веселенькую сценку. Шут прижимался к потолку, Йехар грозил ему Глэрионом, а Бо смеялась и хлопала в ладоши. – Разве что мы найдем его самого и уговорим открыть…

– Геферн не может его снять, – ответили нам с какой-то стати от порога.

В комнату, не особенно таясь, вошла высокая, полная женщина с лицом красивым, но выражающим такую стальную волю, что я попятилась, а Эдмус молча грохнулся с потолка к ногам Йехара. Бо захлопала ресничками и уже собиралась выдать что-нибудь в своем духе, но женщина коротко приложила палец одной руки к губам, а второй поманила нас за собой.

Жест был до боли похож на приказ. Может, поэтому мы подчинились так оперативно.

За время достаточно долгого пути по коридорам дворца было произнесено только три слова.

– Кто ты? – это спросил Йехар, и получил лаконичный ответ:

– Гээра.

Радость Эдмуса от того, что выигранные им тапки подействовали, не поддается никакому описанию. Поразительно, как это он ни разу не привлек к себе внимания. Да и вообще, наша группа, выглядящая с виду как минимум дико, оставалась незамеченной даже стражей.

А Гера, богиня семейного очага все шла и шла, так что мне начало казаться, что мы век не выберемся из этих лабиринтов или же просто нарезаем по дворцу круги. Но нет: в конце концов Гээра затормозила перед скромной с виду дверью и, не утруждая себя стуком, пихнула ее ногой.

Дверь распахнулась настежь.

– …потому что твоя красота достойна того, чтобы быть воспетой музами. Волоокая дева, поведай…

В комнате, просторной, но обставленной скорее в восточном, чем в греческом стиле, маленький лысоватый мужичок откровенно заигрывал с темнокожей рабыней-служанкой. Рабыня, которая до нашего появления внимала его речам с польщенным вниманием, оглянулась на звук открывшейся двери, схватила выражение лица Гээры, тихо пискнула и каким-то образом испарилась. Уж никак не в дверь: дверь была надежно блокирована и самой Гээрой, и нами.

– Сейчас я тебе скажу… – с предвкушением процедила богиня, упирая руки в бока. – Значит, ты так используешь тайный ход – чтобы водить сюда распутниц? Ты, старый…

Из дальнейшего двухминутного монолога никто ничего не понял, хотя предлоги и союзы показались нам знакомыми.

– Она говорит не по-здешнему, или Арка не вложила нам понимания этих слов? – поинтересовалась я, поглядывая на испуганного мужичонку. Гээра уже трясла его за плечо.

– Мы предполагаем второе, – отозвался Йехар. – И что-то подсказывает нам, что Арку нужно благодарить за это неведение.

Тут он шагнул вперед и отцепил руки Гээры от бороды вопящего мужчинки. Это далось рыцарю нелегко, несмотря на его рост и силу: богиня, похоже, вошла во вкус.

– Почтеннейшая, – проговорил наш рыцарь, потирая ушибленный в процессе отбирания бороды нос. – Нам весьма неловко, что мы стали свидетелями этой сцены… но мы пришли. Вы хотели что-то нам сообщить?

На нас посмотрели, аки на червей ползучих. Потом Гээра собрала лоб складочкой и опять повернулась к мужичку, но таскать за бороду его не стала.

– Это те, кого ты хотел видеть, Громовержец, – сказала она, кивая на нас. – Это Пятеро.

Наступило закономерное молчание. Зевей (Зевс, Дикт, Юпитер, но суть не меняется) оживился, подошел поближе и с интересом принялся нас оглядывать. Йехар с высоты двухметрового роста глядел на него с вежливым недоумением. Видимо, и у него не укладывалось в голове, что этот, прошу прощения за толкиенизмы, полурослик, рулил здешним пантеоном, и очень неслабым, между прочим!

– Пятеро, – повторил Громовержец, покачивая лысинкой. – Я вижу четверых, отчего так?

Я поймала на лице Йехара выражение, согласно которому о Веславе будет рассказывать кто угодно, только не он.

– Наш товарищ, – начала я, – он сейчас занят… занят… в общем, он, наверное, во дворце.

– Это ничего, – отозвался бог молний, глядя на меня затуманенными – о, ужас! – от восторга глазами. – И сиренам сладкоголосым не спеть, как я восхищен такою встречей и твоею красотой, о дева! Память моя говорит, что ты схожа с одной нимфою, с которой мойры свели меня…

– Что?! – раздалось за его спиной. – Какая нимфа?!

Зевей поспешно и, как показалось, с изрядным опытом, сгруппировался, прикрывая рукой бороду. Гээра метнула на меня взгляд почище молнии Нефоса и сократила дистанцию с мужем до одного шага.

– Уж я бы сказала этим мойрам… – сдержанно прошипела она. Муженек бросил на нее опасливый взгляд и расплылся в робкой улыбке.