– Наши владыки не давали дозволения отбыть в родные пределы, - пробормотал сир Алонзель, аргосец.
Конан пожал плечами.
– Дело ваше! Сегодня вы посланцы, коих я защищаю ради священных законов гостеприимства, установленных Митрой; но, случись война, и вы станете лазутчиками - как и мои люди в ваших державах.
– Ты повелел им вернуться, господин? - спросил Алонзель после недолгой паузы.
– Я повелел им беречь свои шкуры! - рявкнул Конан, утомленный затянувшейся аудиенцией. Потом он до половины вытащил меч, с лязгом загнал его обратно в ножны и уставился на послов. - Ну, что еще?
И тут раздался тихий щелестящий голос Минь Сао. Щуплый кхитаец стоял в почтительной позе, опустив взгляд и соединив руки перед грудью, но темные его зрачки поблескивали словно шарики, выточенные из агата. Конан не мог разобрать, что таилось в них: ненависть или насмешка, страх или любопытство. Морщинистая физиономия Минь Сао тоже была непроницаемой, но голос звучал уверенно и твердо.
– Многие люди, о Сын Северных Небес, говорили мне про великое твое сокровище, про сердце мрака, в коем заключены спасение и проклятие, жизнь и смерть, свет и тьма, начала доброго и начала злого. Ведомо мне, что пришел сей могущественный амулет из самых глубин тысячелетий, и владел им некогда великий маг Ксальтотун, царствовавший в Пифоне, столице Ахерона… И было все это в незапамятные времена, когда земли востока принадлежали не моим предкам, а лемурийцам, приплывшим с материка Му. Еще ведомо мне, что талисман был похищен у Ксальтотуна колдуном северных варваров по имени Эпимитриус, коему и была дарована победа над Ахероном. Когда же Ахерон пал, камень скрылся от глаз людских на долгие века, а потом объявился в твоей державе, о Дракон Ледяных Гор! Прости мое ничтожное любопытство, величайший, но как это случилось?
Любопытство, даже ничтожное, не доводит до добра, подумал Конан, с внезапным интересом разглядывая кхитайца. О том, как Сердце бога объявилось в Аквилонии, знали лишь избранные; кое-кто из них уже странствовал по Серым Равнинам, а остальные, по большей части жрецы Митры, были связаны обетом молчания. Самому Конану историю талисмана поведал Хадрат, глава тарантийского святилища Асуры.
Когда Ахерон пал, Сердце в самом деле было сокрыто от глаз людских, но находилось в Аквилонии и за три тысячелетия стало душой великого королевства. Эпимитриус, вождь и шаман варварского хайборийского племени - тот, что похитил талисман и обратил против Ксальтотуна, - спрятал его в подземелье, наложив могучие охранные чары и призвав в помощь им демона - жуткое порождение тьмы, призрака с Серых Равник. Затем над пещерой воздвигли небольшое святилище Митры, которое с течением времен не раз перестраивалось и расширялось; место сие почитали священным, исполненным божественной благодати, но причина этого уже исчезла из памяти людей. Лишь в древних книгах и летописях, к которым были допущены немногие из жрецов Митры, удалось бы отыскать упоминание о том, ч т о сокрыто в земле, под камнями старейшего из тарантийских храмов.
Затем, по велению Ораста, камень был похищен заморанскими грабителями усыпальниц. Из похитителей ушел лишь один, хоть были они людьми искусными и опытными, да и Ораст снабдил их колдовской защитой. Но страж пещеры оказался жутким чудищем: хоть не уберег талисман, однако заморанцев перебил почти полностью. Вероятно, тварь эта до сих пор таилась под тарантийским храмом Митры, связанная древними заклятьями, не позволявшими ей ни убраться в царство Нергала, ни вырваться наружу. Дальнейшие события лишь подтверждали это.
Вскоре после кражи талисмана заморацами верховный жрец Митры со своим учеником, движимые необходимостью, спустились в пещеру под стенами древнего храма - впервые за три тысячи лет. Там, глубоко под землей, в обширном квадратном зале, они увидели алтарь из черного мрамора, подобный алтарям Сета, но излучавший сияние и блеск. На алтаре лежала шкатулка, драгоценное изделие из золота, имевшее форму двустворчатой раковины; она была раскрыта и пуста, ибо заморанские грабители, как говорилось выше, успели побывать здесь до адептов Митры.
Старый жрец и его ученик принялись рассматривать шкатулку и размышлять о ее свойствах, но страж подземелья, демон тьмы, был, несомненно, жив и напал на пришельцев. Он смертельно ранил старика, но спутнику его, молодому магу, удалось справиться с жуткой тварью - если не изгнать навеки, то хотя бы защититься и дать злобному призраку отпор. Затем юноша вынес умирающего учителя к свету и солнцу и поведал своим собратьям о случившемся - о раскрытой шкатулке, об украденном талисмане, о страже пещеры и поединке с этим воплощением тьмы. Все сказанное было записано в хрониках и, по велению умирающего верховного жреца, сохранено в тайне. Но не было тайн среди людей, недоступных ушам и глазам адептов Асуры.
Такова была история талисмана, которым Конан впоследствии овладел, совершив путешествие в Стигию; но любознательному кхитайцу знать о том не полагалось. И король, мрачно ухмыльнывшись, произнес:
– Не пытайся, Минь Сао, выведать секрет, способный проложить тебе тропу на Серые Равнины. Но если ты хочешь узнать все в подробностях, то порасспроси демонов… верней, одного демона - того, который стерег талисман три тысячи лет.
