Сердце ангела - [2]

Красно-коричневые смекнули, что всякую ситуацию, сопровождающуюся скоплением народа и присутствием средств массовой информации, можно использовать в своих целях. Лозунги и транспаранты они носили с собой. И теперь какой-то энтузиаст поспешил развернуть союзное знамя с серпом и молотом, но тут же исчез из поля зрения, — возможно, передумал. Подполковник с облегчением вздохнул, отметив тот факт, что визит звезды рекламы далек от политики. «Эта от кутюр в нашей криминогенной ситуации что горчичник на жопу для бесноватого. Выздороветь не выздоровеет, а от головы, вроде, оттягивает. Хотя, эта американская фифа не треснула бы, выплатив в качестве подарка москвичам задолженность по зарплате. Пусть только многодетным учителям, вроде Татки. Вот и была бы желанной гостьей — с превеликой радостью каждый месяц ей прогулки по столице устраивали бы», размечтался Буркин, чуть не пропустив появление звезды.

Светловолосая голова мелькнула за частоколом плечистых амбалов, а когда гостья начала спускаться по лестнице, подполковник увидел её всю высокую, в чем-то неброско-бежевом, с прижатыми к груди цветами и чуть испуганной улыбкой. «Ничего особенного, — подумал он. — Славненькая». И даже не вспомнил о том, что выражение детской наивной беззащитности — всего лишь одна из профессиональных масок, используемая для обольщения толпы ловкой моделькой. Буркину вдруг стало приятно защищать Виту — такую милую, без всяких звездных закидонов, глядящую на российских граждан с робким приветливым любопытством.

Гостья любезно отвечала на приветствия и ничего не изображала — ни королевского высокомерия, ни чрезмерной радости. Зря, видно, болтали подруги, что образ славной девочки, потерявшейся в дебрях рекламного бизнеса, — привычная роль миллионерши. И не напрасно жалели её доброжелатели, считая милой крошкой, живой куклой с доброй душой, которой играют ловкие оборотистые дельцы. «Вон хмурый толстяк, одетый как «мистер-твистер», коршуном рядом вьется и по сторонам зыркает — не иначе приставлен ихними спецслужбами для предотвращения утечки информации. Наверно, ещё и в постель лезет. «Сволочь пузатая! Да, тут никаких миллионов не захочешь», — решил Буркин и открыл дверь — по протоколу встречи настал момент его выхода. Начальнику предстояло проследить за движением гостей через зал вплоть до посадки в белый «линкольн», ожидающий у подъезда. Подальше, в сопровождении «мерседесов» с мигалками, возмутительница спокойствия покатит в «Метрополь», вызывая головную боль у других ответственных за её сохранность лиц.

«С глаз долой — из сердца вон», — этой присказкой неизменно провожал гостей далеко несуеверный Буркин и мысленно крестился, если встреча прошла без ЧП. Теперь, глядя вслед удаляющейся девушке, он пожалел о чем-то несостоявшемся, — возможно, о героической схватке за жизнь и честь Виты с какой-нибудь бандой, прорвавшейся на территорию аэропорта. А, может, о знакомстве, которое вполне могло бы состояться, вступись подполковник Буркин за честь и достоинство гостьи. Мысли эти были из разряда «парфюмерных грез» — из того сказочно-наивного мира, к которому принадлежала мисс Джордан. Но подполковник расслабился, забыл произнести ритуальную фразу и был наказан. На пути начальника выросла троица, которая сразу ему не понравилась. Хотя на любого другого гражданина, несомненно, произвела бы приятное впечатление. Два обаятельных крепыша в строгих костюмах вели под руки несколько огорченного чем-то приятеля, тоже человека весьма солидного, в добротной кожаной куртке и хорошо отутюженных брюках. Он упорно смотрел себе под ноги, представив взгляду подполковника едва прикрытое редкими сивыми прядями темя. Буркин молча впустил визитеров в кабинет и запер дверь.

— Вот, изъяли у гражданина… — раскрыв паспорт, левый охранник прочел, — Соловья Савелия Фридриховича. — Паспорт и пистолет системы ТТ легли на стол начальника.

— Задержанный извлек оружие из внутреннего кармана куртки с намерением произвести выстрел в тот момент, когда гости начали спускаться по лестнице. Ему удалось прорваться к самому барьеру, — пояснил второй.

Подполковник тяжело вздохнул. Стало очевидно, что дежурство затянется.

— Состояние? — коротко спросил он.

— Признаков наркотического или алкогольного опьянения нет, — отчеканил левый.

— Да какого же лешего, гражданин Соловей, вы целились в женщину? Она что, ваша жена, любовница, или, может, вы из этих — мужеложцев? — Искренне огорчился Буркин.

Отпущенный «друзьями» мужчина оказался упитанным и низкорослым. Виновато притихший перед столом начальника, он напоминал провинившегося отличника — тонкие оттопыренные уши пылали, пухлые яркие губы страдальчески кривились. И вдруг из опущенных глаз прямо на светло-серый ковролин закапали тяжелые, частые слезы.

— Я… я с собой покончить хотел… в висок целился…

— Точно так, — подтвердил заявление «правый» охранник.

— И с какой такой целью? Ведь не мальчик — 36 стукнуло. — Подполковник просмотрел паспорт задержанного. — Живете в хорошем районе. Супруга, сын… Письмо написали?

— Какое?

— Как какое? Объяснительное. С политическими требованиями или протестами. Давайте, что там у вас? Мэр не устраивает? Партвзносы не берут? Выездную визу задерживают?