Сердце Ангела - [17]

— Мне нужна дополнительная информация, — сообщила Миллисент Круземарк, и ее золотой карандашик завис над бумагой, как дротик перед броском. — Когда и где родилась ваша невеста? Мне нужен точный час и место, чтобы я смогла определить долготу и широту. Кстати, вы не сказали мне, где родились.

Я напридумывал что-то и демонстративно взглянул на часы перед тем, как поставить чашку. Мы поднялись одновременно.

— Спасибо за чай.

Она проводила меня до двери и сказала, что карты будут готовы на следующей неделе. Я обещал позвонить, и мы пожали друг другу руки с механической учтивостью заводных солдатиков.

Глава двенадцатая

Спускаясь в лифте, я вспомнил о сигарете за ухом и закурил, как только вышел на улицу. Мартовский ветер был чистым и свежим. До встречи с Верноном Хайдом оставалось больше часа. Я медленно шел по Седьмой авеню, пытаясь найти объяснение беспричинному страху, охватившему меня в квартире-оранжерее гадалки. Я знал, что дело не обошлось без мошенничества, ничего не значащих слов — классических уловок всех предсказателей. «Берегись незнакомцев». Обычное дерьмо, за которое выкладываешь свои денежки. Она надула меня «вещим» голосом и гипнотическим взглядом.

Пятьдесят вторая улица выглядела как всегда заурядно. «Клуб-21», расположенный двумя кварталами восточней, сохранил былую элегантность, но на месте исчезнувших джаз-клубов расцвели притоны со стриптизом и азартными играми. А с закрытием «Оникс-клуба» лишь «Птичий остров» на Бродвее поддерживал священное пламя бибопа. Клуб «Знаменитая дверь» тоже закрылся, — боюсь, навсегда. Кабачки «Джимми Райан» и «Хикори-Хаус» — единственные, выжившие на этой улице, угрюмые дома которой во времена Сухого Закона приютили более пятидесяти «слепых свиней» [Заведения, нелегально торгующие спиртным (жарг.)].

Я шел на восток, мимо китайских ресторанчиков и вульгарных шлюх в юбках из искусственной кожи с застежками-«молниями». Трио Дона Ширли уже расположилось на «пятачке» в «Хикори-Хаус», но играть они пока не собирались, и, когда я вошел, в полутемном баре было тихо.

Заказав виски, я выбрал столик, откуда можно было наблюдать за дверью, и после двух стопок заметил парня с саксофонным футляром. На нем был светлый свитер ирландской вязки и коричневая замшевая куртка. Волосы короткие, цвета перца с солью. Я махнул ему рукой, и он подошел.

— Верной Хайд?

— Он самый. — Хайд криво улыбнулся.

— Пристраивай свой «кальян» и присаживайся выпить.

— Заметано. — Он осторожно поставил футляр и подвинул стул. — Значит, ты писатель. И что ты пишешь?

— В основном, статьи для журналов. Например, биографические очерки.

Подошла официантка, и Хайд заказал бутылку «Хайнекена». Мы немного поболтали, затем официантка принесла пиво и налила его в высокий бокал. Хайд сделал огромный глоток и перешел к делу:

— Итак, ты хочешь писать о бэнде Спайдера Симпсона. Что ж, ты обратился по адресу. Умей асфальт разговаривать, этот тротуар поведал бы тебе историю моей жизни.

— Не хочу сбивать тебя с толку, но я главным образом хотел бы услышать о Джонни Фаворите.

Улыбка Хайда превратилась в презрительную гримасу.

— О нем? На фига тебе писать об этом придурке?

— Похоже, вы не были закадычными друзьями?

— И вообще, кто сейчас помнит о Джонни Фаворите?

— Например, редактор «Взгляда», который предложил мне эту тему. Да и ты, кажется, не забыл Джонни. Что он из себя представлял?

— Самый что ни на есть подонок. То, что он сделал со Спайдером, было подлее трюка Бэна Арнольда. [Арнольд, Бенедикт (1741–1801) — во время Войны за независимость (1775–1783) был назначен командующим форта Вест-Пойнт и пытался сдать его англичанам за двадцать тысяч фунтов, но заговор был раскрыт.]

— А что он сделал?

— Пойми, Спайдер открыл его, вытащил из какой-то занюханной провинциальной пивнушки.

— Знаю.

— Фаворит очень многим обязан Спайдеру. Ведь он получал проценты со сбора, а не твердый оклад, как остальные музыканты из бэнда, так что у него не было причин жаловаться. Когда Джонни порвал контракт со Спайдером, ему оставалось отработать еще четыре года. Из-за этой подлости мы потеряли несколько выгодных гастрольных выступлений.

Я вытащил записную книжку и автоматический карандаш и приготовился записывать.

— Он когда-нибудь пытался связаться с кем-то из старого состава Спайдера?

— Разве призраки ходят?

— Не понял?

— Ну, этот тип накрылся. Его угробили на войне.

— Правда? А я слыхал, что он в больнице на севере штата.

— Возможно, но по-моему, он все-таки умер.

— Мне говорили, что он был суеверным. Ты ничего такого не замечал?

Верной Хайд снова скривил губы в усмешке.

— Ага, он вечно бегал на спиритические сеансы и отыскивал какие-то хрустальные шары. Однажды на гастролях, кажется, это было в штате Цинциннати, мы подкупили гостиничную шлюху, чтобы та притворилась гадалкой. Она сказала, что Джонни подцепит триппер. И до конца гастролей он не глянул ни на одну бабенку.

— Кажется, у него была подруга из высшего общества, которая занималась предсказаниями?

— Ну да, что-то такое было. Я с этой девицей не встречался. В то время мы с Джонни вращались на разных орбитах.

— В оркестре Спайдера Симпсона были только белые, когда с вами пел Фаворит, не так ли?