Сердце Ангела - [16]

— Особняк принадлежит Эрлу Блэквеллу. Он дает восхитительные приемы. Интересное зрелище.

Она вернулась к кушетке. Я последовал за ней.

— Знакомое лицо, — кивнул я на выполненный маслом портрет пожилого пирата во фраке.

— Мой отец. Этан Круземарк. — Струйка чая закружилась в прозрачных фарфоровых чашках.

Плотно сжатые губы изогнуты в зловещей улыбке; в зеленых, как у дочери, глазах — коварство и жестокость.

— Кажется, он судостроитель? Я помню его фото в «Форбесе».

— Он ненавидел живопись маслом. Говорил, что повесить у себя такой портрет — все равно что повесить зеркало с замерзшим отражением. Сливки или лимон?

— Пожалуй, ничего. Она подала мне чашку.

— Портрет был написан в прошлом году. По-моему, сходство поразительное.

— Симпатичный мужчина.

— Симпатичный мужчина. Она кивнула.

— Поверите ли, ему за шестьдесят. Он всегда выглядел на десять лет моложе своего возраста. В его гороскопе Солнце в аспекте сто двадцать градусов с Юпитером, очень благоприятный аспект.

Я пропустил ее «мумбо-юмбо» мимо ушей и сказал, что он похож на просоленного морского капитана из пиратских фильмов, которые я смотрел в детстве.

— Совершенно верно. Когда я училась в колледже, все девчонки в общежитии думали, что он Кларк Гейбл.

Я попробовал чай. По вкусу он напоминал перезрелый персик.

— Мой брат знавал одну девушку по фамилии Круземарк, когда учился в Принстоне, — заметил я. — Она приехала в Уэлсли и предсказала ему судьбу на выпускном бале.

— Наверное, моя сестра Маргарет, — сказала она. — Я Миллисент. Мы близнецы. В нашей семье она — черная колдунья, а я — белая.

Я вдруг почувствовал себя так, как, должно быть, чувствует себя кладоискатель, обнаруживший, что найденный им сундук пуст.

— А ваша сестра живет здесь, в Нью-Йорке? — беззаботно продолжал я, уже зная ответ.

— Конечно, нет. Мэгги уехала в Париж больше десяти лет назад. Я не видела ее целую вечность. А как звать вашего брата?

Вся моя легенда лопнула как мыльный пузырь.

— Джек, — сказал я.

— Не помню, чтобы Мэгги хоть раз упоминала Джека. Впрочем, тогда в ее жизни было множество молодых людей. Мне необходимо задать вам несколько вопросов, чтобы я смогла начертить вашу карту. — Она потянулась к кожаному блокноту.

— Валяйте. — Я выбил из пачки сигарету и сунул ее в рот. Миллисент Круземарк помахала перед лицом ладонью, словно подсушивая лак на ногтях.

— Пожалуйста, не надо. У меня аллергия на дым.

— Извините. — Я сунул сигарету за ухо.

— Вы родились второго июня тысяча девятьсот двадцатого года, — начала она, — уже одного этого достаточно, чтобы узнать о вас немало интересного.

— Я весь внимание.

Миллисент Круземарк уставилась на меня своим хищным взглядом.

— Я знаю, что вы прирожденный актер, — сказала она. — Вы меняете лица инстинктивно, как хамелеон, меняющий цвет. И хотя вы из тех, кто пытается во всем дойти до сути, ложь слетает с ваших губ без колебаний.

— Неплохо. Продолжайте.

— Ваша способность играть разные роли имеет и свою темную сторону: вы попадаете в ловушку, когда сталкиваетесь с двойственной природой вашей личности. Скажем так: вы зачастую оказываетесь жертвой собственных сомнений. «Неужели это сделал я?» — вот ваша постоянная забота. Жестокость дается вам легко, но вы никак не можете смириться с тем, что причиняете боль другим. С одной стороны, вы действуете настойчиво и планомерно, а с другой — во многом полагаетесь на интуицию. — Она улыбнулась. — Что касается женщин, то вы предпочитаете молоденьких и темнокожих.

— Пять с плюсом, — похвалил я. — Вы недаром получаете деньги. — В самом деле, аналитик, который умеет так глубоко заглядывать в чужие секреты, стоит двадцати пяти долларов в час. Но вот заковыка: она предсказывала мою судьбу, исходя из дня рождения Джонни Фаворита. — Вы не подскажете, где мне подцепить темнокожую девочку?

— Я расскажу гораздо больше, как только получу все данные. — Белая колдунья принялась царапать карандашом в своем блокноте. — Девушку вашей мечты не гарантирую, но могу несколько развить эту тему. Я отмечу сейчас положение звезд на этот месяц, и мы увидим, как они повлияют на вашу карту. По сути, не только на вашу, но и на карту того юноши, о котором я упомянула. Ваши гороскопы, несомненно, схожи.

— Я полностью в вашем распоряжении.

Миллисент Круземарк нахмурилась, изучая свои записи.

— В настоящее время вам предстоит большая опасность. Недавно, не более недели назад, вы повстречались со смертью. Покойный не был вашим хорошим знакомым, и все же вы очень обеспокоены его кончиной. Здесь присутствует медицинская профессия. Возможно, вы сами вскоре окажетесь в больнице: неблагоприятные аспекты очень сильны. Берегитесь незнакомцев.

Я не сводил глаз с этой странной женщины в черном и чувствовал, как холодные щупальца оплетают мое сердце. Во рту пересохло. Откуда она все это знала? Я с трудом разлепил губы и выдавал из себя:

— Что это за украшение у вас на шее?

— Это? — Рука женщины замерла у горла, словно птица, отдыхающая в полете. — Обычный пентакль. Приносит удачу.

Пентакль доктора Фаулера не принес ему особой удачи, но ведь он и не носил его, когда умер. Или кто-то забрал кольцо после того, как убил старика?