Сердца в строю - [8]
Верховцев и Вася угрюмо стояли над убитой. То, что это была женщина, да еще с ребенком, казалось упреком: и они в чем-то виноваты, чего-то не сделали… Вася стянул с головы пилотку:
— Что делают, гады!
«А как же там Анна с ребятами?» — невольно подумал Верховцев. Сказал тихо:
— В городок!
«Эмка» проскочила привокзальную площадь и повернула к военному городку. Здесь уже побывала война. Огонь, металл, взрывная волна опередили их, грозой ворвались в белые особняки, вытоптали цветники и газоны, смяли и обожгли пышные кроны каштанов и лип. Машина с трудом пробиралась среди развалин и пожарищ по улицам, пестревшим щебнем, кусками штукатурки, битым стеклом, сквозь путаницу телефонных проводов и еще не увядших ветвей, срезанных осколками.
Дом, где жили Верховцевы, был разрушен прямым попаданием бомбы. Устояли только две стены и часть перекрытия над ними. Верховцев обошел развалины: битый кирпич, обгорелые балки, мертвый шелест кровельного железа, и над всем этим тоскливый запах тлена. На одной стене удержалась репродукция с левитановского «Марта»: синеватый снег, еще голые, но уже пробуждающиеся деревья, небо над ними ясное, благостное.
Среди обломков Верховцев увидел измятый, потрепанный томик Пушкина. Вспомнил: перед отъездом в штаб дивизии читал Юрику «Сказку о попе и работнике его Балде». Юрик тогда еще спросил, что такое попадья.
Верховцев поднял книгу, смахнул насевшую на нее пыль, машинально разгладил смятые листы. Вот и все, что осталось от мирной жизни, от дома, семьи, счастья…
Вася внимательно посмотрел на капитана:
— Не расстраивайтесь, Алексей Николаевич. Верно, уехала Анна Ивановна с ребятишками. На шоссе вон какая сила народу…
Верховцев еще раз обошел развалины и только теперь заметил старика в грязном брезентовом плаще, подпоясанном веревкой. Сидя на корточках, он рылся в мусоре.
— Дедушка! — окликнул Верховцев. Старик вздрогнул, воровато оглянулся, в щелочках гноящихся век блеснули зрачки.
— Не знаешь ли, где жильцы из этого дома? Женщина тут была с детьми.
— Погибли! Все погибли. — Старик поднял вверх обросшее серым мохом лицо, визгливым фальцетом забормотал:
Вася с сожалением посмотрел на старика:
— Тронутый!
Старик закашлялся и, отдышавшись, пробормотал:
— Слава тебе господи. Свершилось! — и перекрестился мелким крестом.
— Что свершилось? — вплотную подошел Вася. — Говори!
Кроличьи глазки старика пропали в щелках век, в горле затрепыхал клекот: не то плач, не то смешок.
— Врешь, паразит. Не свершилось! — И Вася бросился к машине, торопливо вытащил из-под сиденья автомат: — Разрешите, товарищ капитан, пришить контру?
Старик с неожиданным проворством подполз к Верховцеву, обхватил трясущимися руками сапог, прижался к нему лицом:
— Пожалей, седины мои пожалей. Ради деточек своих шалых прости меня, грешного, — захлебывался он, размазывая по голенищу слезы и тягучую нечистую слюну.
Только теперь Верховцев заметил, что из кармана брезентового плаща старика выглядывает голубенькое платьице Светланки. Он не мог ошибиться: беленький кружевной воротничок, лакированный красный пояс.
— Кончать? — вопросительно смотрел Вася, вскидывая автомат.
— Не надо! — брезгливо поморщился Верховцев и пошел к машине. Недовольный решением капитана, Вася пнул старика в бок ногой и погрозил кулаком:
— Попался бы ты мне, старый пес, в другом месте!..
Уже за городом Вася обернулся к Верховцеву:
— Что этот тип плел? Стихи, что ли?
— Стихи. Был такой поэт, Державин. Слышал? Старик, кажется, его оду читал.
Вася покачал головой:
— Ишь, ученый, а гад!
…Когда машина с высоким капитаном скрылась за поворотом, старик в брезентовом плаще поднялся с земли, сел на обгорелое бревно и заплакал. Недавний страх и сменившая его тяжелая злоба больно и часто колотили сердце. Слезы бессилия, не облегчая душу, непроизвольно текли по мшистым щекам, падали на полу плаща, оставляя на ней грязные пятна.
Назвав старика в брезентовом плаще гадом, Вася был недалек от истины. Конечно, этот простодушный тихорецкий парубок и не подозревал, какую точную, исчерпывающую характеристику дает он новому действующему лицу. Виталий Викентьевич Свербицкий действительно был гадом в самом прямом и буквальном смысле этого энергичного слова.
Сын витебского градоначальника, Вита Свербицкий в 1910 году, когда шофера Васи и на свете еще не было, закончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского императорского университета. Справедливости ради следует сказать, что он по-своему любил искусство, поэзию. В нос, нараспев, как было модно в те годы, читал он истерично-восторженным курсисткам:
Он посещал концерты Игоря Северянина, целовал бледные с длинными мертвыми пальцами руки Веры Холодной. Он даже опубликовал несколько критических этюдов о стихах имажинистов и акмеистов в журнале «Пробуждение», подписавшись красивым, как Вертинский, псевдонимом «Meteor».
Живи Виталий Свербицкий в другую эпоху, он стал бы критиком, цензором или издателем художественного журнала. Дослужился бы до чина действительного статского советника, играл бы в преферанс, ездил к эстонке Эльзе в Териоки и умер от апоплексического удара или прогрессивного паралича. Журнал «Нива» поместил бы его портрет и некролог, в котором говорилось бы, что покойный все благородные силы своей светлой души положил на алтарь процветания прекрасной российской словесности.
Жить… Право на жизнь защитили, отстояли и кровью оплатили советские люди в годы Великой Отечественной войны. В снегах Подмосковья, на полях Белоруссии, на берегах Вислы и Одера — на многих фронтах сражались они за жизнь и счастье родной земли.Помнить… Помнить однополчан, погибших в боях, помнить горечь бесчисленных утрат, чад пожарищ, боль и слезы матерей…Жить и помнить! Так и называется новый роман Ивана Свистунова. Как и первые его книги — «Сердца в строю», «Песнь о солдате», «Все его сыновья» и другие, — новый роман посвящен боевой дружбе воинов, их верности, их любви, выдержавшей все испытания времени.Из дней мирной сегодняшней жизни память возвращает героев романа — русских и поляков — к минувшим дням войны.
Иван Свистунов в новом романе прослеживает судьбы рабочих парней, которые из карьеров кирпичного завода шагнули в большую жизнь, а в годы войны мужественно сражались с врагом и дошли до Берлина. Подполковник Сергей Полуяров кончает войну командиром полка, майор Алексей Хворостов — политработником, лейтенант Семен Карайбог — командиром взвода.Трудны были их фронтовые дороги. Не всем героям довелось дожить до светлого дня Победы. Но все они верили, что победа все равно будет, май наступит.Ивана Свистунова читатель знает по романам «Сердца в строю», «Жить и помнить».
В «Сказании о Рокоссовском» использованы воспоминания соратников, друзей и близких маршала, солдатские рассказы и фронтовые были о нем, личные записи автора. Мы видим Рокоссовского в рядах красных конников, на КП и НП армии и фронта, среди бойцов переднего края, в Ставке Верховного Главнокомандования, в бою и на отдыхе. Каждый новый эпизод в книге — это новая черта, новый штрих в характере героя. Автор рисует обаятельный образ человека, прошедшего путь от рядового до маршала, счастливо сочетавшего в себе талант военачальника, личное мужество и высокое благородство сердца.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
В повести сибирского писателя М. А. Никитина, написанной в 1931 г., рассказывается о том, как замечательное палеонтологическое открытие оказалось ненужным и невостребованным в обстановке «социалистического строительства». Но этим содержание повести не исчерпывается — в ней есть и мрачное «двойное дно». К книге приложены рецензии, раскрывающие идейную полемику вокруг повести, и другие материалы.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.
Сборник составляют созданные в последние годы повести о современной армии, о солдатах и офицерах 70—80-х годов, несущих службу в различных родах войск: матросах со сторожевого катера и современном пехотинце, разведчиках-десантниках и бойцах, в трудных условиях выполняющих свой интернациональный долг в Афганистане. Вместе с тем произведения эти едины в главном, в своем идейно-художественном пафосе: служба защитников Родины в наши дни является закономерным и органичным продолжением героических традиций нашей армии.В повестях прослеживается нравственное становление личности, идейное, гражданское возмужание юноши-солдата, а также показано, как в решающих обстоятельствах проверяются служебные и человеческие качества офицера.
Линия огня… Это не только военный термин, означающий рубеж, с которого стреляют солдаты, постигая армейское мастерство, и не только линия огня, с которой советские бойцы поднимались в атаку и громили фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны. Линия огня всегда проходила и проходит между нами и нашими идеологическими противниками. На ней ни на один день, ни на один час не смолкают «выстрелы», не утихает борьба. И в первых рядах ее находятся советские журналисты, писатели и многие другие верные бойцы нашей славной Коммунистической партии — солдаты идеологического фронта. Эта важная и острая тема современности лежит в основе книги Семена Борзунова «На линии огня».
Повесть Героя Советского Союза, участницы Великой Отечественной войны И. Левченко (1924—1973 гг.) носит автобиографический характер, рассказывает о московской школьнице, которая, окончив Бронетанковую академию, прошла дорогами войны, показывает героизм и мужество советского народа в защите Родины.
В романе показаны дороги трех друзей детства и тех людей, с которыми их связала жизнь. Автор повествует о судьбах этих юношей, ставших накануне войны летчиками. Немало страниц романа посвящено их военным будням.Роман раскрывает разные человеческие характеры, в нем живут люди со своим пониманием долга, своими взглядами и убеждениями.