Сердца четырех - [3]
– Вот что, стервец, ты меня не учи!
– Я-то учить не буду. Ребров будет учить.
– Я плевать, плевать хотел! – затрясся старик. – Я срал и ссал на вас! Срал и ссал! Гады! Я сам ответственный! Сам!
– Мы все – сами… – мальчик посмотрел в окно.
– И вот что, Сережа, – строго произнес старик. – Ты со мной не пререкайся!
– А я и не пререкаюсь, – мальчик подышал на стекло и вытер запотевшее место пальцем.
– Ну-ка, – старик стал расстегивать ему штаны.
Мальчик недовольно вздохнул и стал помогать ему. Обхватив мальчика за обнажившиеся ягодицы, старик поймал ртом его маленький члeн и замер, постанывая. Сережа подышал на стекло и вывел на запотевшем месте свастику. Старик стонал. Жилистые пальцы его мяли Сережины ягодицы. Мальчик взял его за голову и стал двигаться, помогая. Старик застонал громче. Оттопыренный протез его дрожал, ударяя по ножке стола. Мальчик закрыл глаза.
Губы его открылись.
– Тесно, – проговорил он.
Старик замычал.
– Тесно, тесно… – зашептал Сережа. – Тесно… ну… тесно…
Старик мычал. Мальчик дважды вздрогнул и перестал двигаться.
Старик отпустил его, откинулся назад и задышал жадно, всхлипывая.
– Ах… ах… сладенький… ах… – бормотал старик.
Мальчик наклонился, потянул вверх штаны.
– Ох… Божья роса… маленький… – старик поцеловал его член, вытер губы и тяжело встал с пола.
Сережа застегнулся, поправил куртку, достал из кармана часы на цепочке:
– Без трех семь.
– Еби твою мать… щас, щас… фу… – старик привалился к ящикам, взявшись рукой за грудь. – Дай подышать… охо…
– А газ? Не забыли? – спросил Сережа.
– Все… все в порядке… ой. Как встал вот резко, так сразу в голову… фу… пошли… – старик оттолкнулся от ящиков, вышел за дверь и стал осторожно спускаться по ступенькам.
– Генрих Иваныч, а хлеб? – выходя, Сережа заметил авоську с батоном.
– А, хуй с ним, – пробормотал старик.
Старик позвонил в дверь: три коротких, один долгий. Дверь сразу открыли, они с Сережей быстро вошли.
– Генрих Иваныч, как это понимать? – спросил Ребров, запирая дверь на цепочку. – Сережа?
– Как понимать, как понимать, – забормотал старик, расстегивая пальто. – Так понимать, что мне не тридцать пять, а шестьдесят шесть…
– Виктор Валентиныч, час пик еще не кончился, – Сережа снял шапку и кинул ее на вешалку.
– Двадцать минут! Куда это годится? – Ребров помог старику снять пальто. Ну, ничего, ничего, – бормотал старик, снимая калошу концом палки.
Пройдя по коридору, они вошли в большую пустую комнату. Пестрецова сидела на подоконнике и курила.
– Штаубе, милый! Сереженька! – она спрыгнула, подошла и поцеловала обоих.
– С приездом, Ольга Владимировна, с приездом, – засмеялся старик.
– Олька! – улыбался мальчик.
– Нарушители! – засмеялась она.
– Друзья, это печально, а не смешно, – Ребров склонился над раскрытым чемоданом. – Если все пойдет с издержками, я вообще плюну. У меня в Киеве любимый человек.
– Витя, не сгущай, – Пестрецова бросила папиросу на пол и придавила сапожком. – Еще вагон времени.
– Да и куда… куда, собственно, спешить-то? Что, поезд уходит? – Штаубе заглянул в чемодан. – Ой-ей-ей… Виктор Валентинович, вы время даром не теряли.
Чемодан был полон различных инструментов, металлических деталей, брусков и пластин.
– Не терял, – Ребров нашел широкую стамеску с плексиглазовой ручкой, молоток и выложил их на пол. – Баллончики у вас?
– У меня, – Штаубе полез в карман.
– Держите при себе, – Ребров закрыл чемодан, выпрямился.
– Так. Прошу внимания.
Он подошел к окну, поплотнее завернул грязные шторы, повернулся и заговорил, потирая руки:
– Итак. То, что будет сегодня, к вашему сведению, не Дело №1, а Преддело №1. Соответственно, наклонный ряд, капиталистическое и яросвет будут сокращены. Начнем.
Все стали раздеваться, складывая одежду на пол. Пестрецова помогла старику снять протез с культи. Голый Ребров подошел к большому кубу, стоящему в углу комнаты. Куб был сбит из толстой фанеры, к одной из его сторон были приделаны четыре кожаные петли. Ребров присел, продел руки в петли и встал, держа куб на спине. Ольга и Сережа подвели к кубу Штаубе.
– Крышку, – командовал Ребров.
Ольга сняла с куба верхнюю грань и положила на пол. Затем они с Сережей помогли голому Штаубе забраться в куб.
– Есть… – пробормотал Штаубе из куба.
Ольга поместила грань на прежнее место, закрывая Штаубе. Сережа подал ей молоток и четыре гвоздя. Она вставила гвозди в четыре отверстия по углам верхней грани и прибила грань к кубу.
– Как? – глухо донеслось из куба.
– Держу, держу, – ответил Ребров, расставляя ноги пошире.
Ольга легла между его ногами лицом вниз. Сережа лег своей спиной на спину Ольги.
– Все! – громко произнес Ребров.
Штаубе откашлялся и заговорил:
– 54, 18, 76, 92, 31, 72, 72, 82, 35, 41, 87, 55, 81, 44, 49, 38, 55, 55, 31, 84, 46, 54, 21, 13, 78, 19, 63, 20, 76, 42, 71, 39, 86, 24, 91, 23, 17, 11, 73, 82, 18, 68, 93, 44, 72, 13, 22, 58, 72, 91, 83, 24, 66, 71, 62, 82, 12, 74, 48, 55, 81, 24, 83, 77, 62, 72, 29, 33, 71, 99, 26, 83, 32, 94, 57, 44, 64, 21, 78, 42, 98, 53, 55, 72, 21, 15, 76, 18, 18, 44, 69, 72, 98, 20.
Затем заговорила Ольга:
– Сте, ипу, аро, сте, чае, пои, сте, гoe, ува, сте, ого, ано, сте, зае, хеу, сте, ача, лое, сте, эжэ, ити, сте, аву, убо, сте, ене, оло, сте, одо, аве, сте, иже, аса, сте, уко, лао, сте, шуя, саи, се, нае, яко, сте, диа, сае, сте, ира, сио, сте, ява, юко, сте, зао, мио, сте, хуо, дыа, сте.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что за странный боливийский вирус вызвал эпидемию в русском селе? Откуда взялись в снегу среди полей и лесов хрустальные пирамидки? Кто такие витаминдеры, живущие своей, особой жизнью в домах из самозарождающегося войлока? И чем закончится история одной поездки сельского доктора Гарина, начавшаяся в метель на маленькой станции, где никогда не сыскать лошадей? Все это — новая повесть Владимира Сорокина.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Десять лет назад метель помешала доктору Гарину добраться до села Долгого и привить его жителей от боливийского вируса, который превращает людей в зомби. Доктор чудом не замёрз насмерть в бескрайней снежной степи, чтобы вернуться в постапокалиптический мир, где его пациентами станут самые смешные и беспомощные существа на Земле, в прошлом — лидеры мировых держав. Этот мир, где вырезают часы из камня и айфоны из дерева, — энциклопедия сорокинской антиутопии, уверенно наделяющей будущее чертами дремучего прошлого.
Сборник рассказов: «Настя», «Concretные», «Аварон», «Банкет», «День русского едока», «Ю», «Лошадиный Суп», «Зеркаlо», «Пепел», «Машина», «Моя трапеза», «Жрать!», «Сахарное воскресенье».
В книгу «Жена монаха» вошли повести и рассказы писателя, созданные в недавнее время. В повести «Свете тихий», «рисуя четыре судьбы, четыре характера, четыре опыта приобщения к вере, Курносенко смог рассказать о том, что такое глубинная Россия. С ее тоскливым прошлым, с ее "перестроечными " надеждами (и тогда же набирающим силу "новым " хамством), с ее туманным будущим. Никакой слащавости и наставительности нет и в помине. Растерянность, боль, надежда, дураковатый (но такой понятный) интеллигентско-неофитский энтузиазм, обездоленность деревенских старух, в воздухе развеянное безволие.
В книгу «Жена монаха» вошли повести и рассказы писателя, созданные в недавнее время. В повести «Свете тихий», «рисуя четыре судьбы, четыре характера, четыре опыта приобщения к вере, Курносенко смог рассказать о том, что такое глубинная Россия. С ее тоскливым прошлым, с ее "перестроечными " надеждами (и тогда же набирающим силу "новым " хамством), с ее туманным будущим. Никакой слащавости и наставительности нет и в помине. Растерянность, боль, надежда, дураковатый (но такой понятный) интеллигентско-неофитский энтузиазм, обездоленность деревенских старух, в воздухе развеянное безволие.
Ты точно знаешь, что не напрасно пришла в этот мир, а твои желания материализуются.Дина - совершенно неприспособленный к жизни человек. Да и человек ли? Хрупкая гусеничка индиго, забывшая, что родилась человеком. Она не может существовать рядом с ложью, а потому не прощает мужу предательства и уходит от него в полную опасности самостоятельную жизнь. А там, за границей благополучия, ее поджидает жестокий враг детей индиго - старичок с глазами цвета льда, приспособивший планету только для себя. Ему не нужны те, кто хочет вернуть на Землю любовь, искренность и доброту.
Город Нефтехимик, в котором происходит действие повести молодого автора Андрея Кузечкина, – собирательный образ всех российских провинциальных городков. После череды трагических событий главный герой – солист рок-группы Роман Менделеев проявляет гражданскую позицию и получает возможность сохранить себя для лучшей жизни.Книга входит в молодежную серию номинантов литературной премии «Дебют».
Французский юноша — и русская девушка…Своеобразная «баллада о любви», осененная тьмой и болью Второй мировой…Два менталитета. Две судьбы.Две жизни, на короткий, слепящий миг слившиеся в одну.Об этом не хочется помнить.ЭТО невозможно забыть!..
Ольга - молодая и внешне преуспевающая женщина. Но никто не подозревает, что она страдает от одиночества и тоски, преследующих ее в огромной, равнодушной столице, и мечтает очутиться в Арктике, которую вспоминает с тоской и ностальгией.Однако сначала ей необходимо найти старинную реликвию одного из северных племен - бесценный тотем атабасков, выточенный из мамонтовой кости. Но где искать пропавшую много лет назад святыню?Поиски тотема приводят Ольгу к Никите Дроздову. Никита буквально с первого взгляда в нее влюбляется.
Какой будет судьба бумажной книги в мире умных блох и голограмм, живородящего меха и золотых рыбок, после Нового cредневековья и Второй исламской революции? В романе «Манарага» Владимир Сорокин задает неожиданный вектор размышлениям об отношениях человечества с печатным словом. Необычная профессия главного героя – подпольщика, романтика, мастера своего дела – заставляет нас по-новому взглянуть на книгу. Роман Сорокина можно прочесть как эпитафию бумажной литературе – и как гимн ее вечной жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.