Серая радуга - [73]

— В каком смысле — пусть будет?! — побледнел магнат.

— Ну, пусть будет что-нибудь другое… Потрошение, скальпирование, потеря конечностей — нет, расчленение было — оскопление…

Мертвая тишь ударила по коридору. Нольдиус поднял глаза с видом усталого непонимания:

— Что? Артефакты довольно непредсказуемы. Реагируют на вторжение посторонних. Обычная практика. Далее, нужно застраховать ваши конечности по отдельности, на случай причинения им какого-либо вреда: руки, ноги, уши, хвост…

— Какой хвост?! — задохнулся оружейник. — У меня нет никакого хвоста!

— Но он вполне может у вас появиться, когда вы туда войдете. Далее идет графа «преобразование». К прискорбию, здесь сложнее: придется вписывать не только появление щупалец, но и смену пола, полное обволосение/облысение, появление дополнительных челюстей или желудков… ох, а как быть с графой «изменения в сознании»?

— О, Светлоликие, — тихо уронил кто-то из знати.

— У-у, Холдон, — выдохнула нежить в сторонку. — За что?

Заполнение страховок длилось мучительно. Отчасти потому, что многим инспекторам уже не очень-то хотелось продолжать путь, с такой-то степенью рисков. Отчасти из-за того, что Нольдиус заявил: для людей, нежити и магов у них принципиально разные формы…

Последний вампир отложил артеперо. Нольдиус поблагодарил публику кивком прожженного бюрократа.

— Осталось самая малость, — отчеканил он, — инструкция по технике безопасности!

И выволок из-под стола том в половину Предсказальницы. Макс со Скриптором времени зря не теряли. Группа — вся, без видовых различий — стала серой и грустной, и только тот самый последний кровосос попытался качать права:

— Неужели у вас никто не входит в этот коридор без такой процедуры?

Нольдиус замялся, а потом объяснил, что бывает — входят.

— И как это на них влияет?

— Ну, почти никак… — скромно ответил Нольдиус, дергая за нитку колокольчика под столом.

Внутри Особой Залы прозвенел звоночек. По нему в тоннель выглянул Гробовщик, от которого попросили только одной услуги: собственно, по звонку выглянуть в коридор. Без капюшона.

— Почти никак, — заключил Нольдиус, когда инспектора онемели, узрев лысого, страшного и очень жизнью недовольного Гробовщика.

Комиссия начала потихоньку, на цыпочках отступать от входа в тоннель. Когда тактическое отступление было в разгаре, инспектора столкнулись со своими коллегами. Коллеги были бледны и отступали нетактично, со всех ног.

— Вы откуда? — было спрошено у них.

— Х-ходили на занятия! — запинаясь, выпалил один из коллег, все друг на друга посмотрели и решили, что на сегодня точно хватит…

Может, им еще удалось бы отступить с достоинством, если бы в конце одного из коридоров они не увидели Экстера Мечтателя, который приближался с таким отстраненным выражением лица, что сразу стало ясно: поймает и начнет душу стихами травить.

Инспектора помахали директору издалека и достигли прощадки дракси с рекордной скоростью.

— Минус максимум, — с мрачным удовлетворением произнес Макс Февраль и отметил на листке бумаги цифру «16».

Очень скоро листок пополнился новыми цифрами.

Опытный Отдел даже не напрягся. Это была единственная часть артефактория, в которую Макс не решился впускать бюрократию: там было страшно и без нее.

В экспериментаторы шли самые отчаянные и сдвинутые на артемагии представители артефактория (так оно всегда бывает с наукой). Теории они, как и все в Целестии, не признавали. Сначала создадим, потом испытаем, а потом уже подумаем, почему вокруг трупы, а не бабочки — вот был их зловещий девиз. От экспериментаторов все старались держаться подальше, потому что в жизни они были озабочены только двумя вопросами: какую бы глобальную проблему еще решить при помощи артемагии и на ком бы испытать новые артефакты.

Приход целых трех инспекторов для артемагов Опытного Отдела стал чем-то вроде второго явления Витязя. Из разных концов Отдела тут же раздались ликующие вопли:

— К нам!

— Нет, к нам, у нас вторую неделю кулон-невидимка лежит неиспытанный!

— Он весит шесть пудов, не нарывайтесь! Господа, давайте к нам, не хотите испытать новую серию косметических артефактов? Модифицированный гребень «лошадник»!

— Убери лапы, ты ж на него последний узел на довязал!

— А вот погодные артефакты, хотите попробовать?

Посмотреть экспериментаторы вообще просили редко. Только попробовать — чтобы тут же обсудить результат и придумать, как его исправить… если можно исправить.

Инспектора замерли, затравленно оглядываясь, сразу за порогом: молнии под потолком, неусточивые, зыбко-туманные стены, масса материалов для артефактов по столам (пополам с ежевичной шипучкой и ирисками), куча чертежей и формул на досках и бумаге и толпы орущих заросших артемагов — это всё как-то не вдохновляло.

В довершение всего посреди комнаты на миг материализовался глава Отдела, Сайрим Красноглаз: редкое и почти праздничное явление.

— Да уберите вы реверс с третьего угла, меня уже третий раз тот мир выпихи… — сказал глава и растворился.

Капитуляция инспекторов была безусловной: дальше порога они не прошли. Попытались было присоединиться к своим коллегам, отправившимся к Отделу Производства, но там ими некому было заниматься. И их коллегами тоже.