Серафим Саровский - [44]
За восемь лет, проведенных в Александро-Невской лавре, вокруг отца Феодора собрался большой кружок его почитателей и сподвижников. Все они отправились вместе с ним. По дороге к месту нового служения отец Феодор остановился в Арзамасе и поместил своих учениц в девичьем Никольском монастыре, а сам с небольшой группой своих последователей поселился в Сарове>{269}.
В 1758 году восстановлена Тамбовская епархия, упраздненная 59 лет назад[63]. К Тамбовской епархии был присоединен и Темниковский уезд с его Духовным правлением. Естественно, и Саровская пустынь переходила под управление епископа Тамбовского и Пензенского Пахомия (Симанского). Новый владыка начал решать кадровый вопрос по своей Духовной консистории и при помощи Саровского монастыря. 24 сентября указом настоятель пустыни Исаакий переведен в Тамбовский архиерейский дом на должность эконома.
Если 4 июня освящение храма над Святыми воротами в честь Святителя Николая совершал Исаакий, то церковь Живоносного Источника уже вновь назначенный настоятель иеромонах Ефрем.
Шестой строитель отец Ефрем родился в 1694 году в купеческой семье города Тулы. Мирское имя его Евдоким Андреевич Коротков. Семнадцатилетним юношей он уходит в Соловецкую пустынь в Марчугах Московской губернии, где 30 ноября 1712 года пострижен в монашество. Рукоположение в иеромонахи состоялось 16 марта 1716 года>{270}, после чего он переведен в Знаменский монастырь, что на Красной гриве в Гороховском уезде. Предположительно, здесь по дороге в Москву останавливался на ночлег саровский первоначальник и произошло знакомство Ефрема и Иоанна. Прямых доказательств нет, но, вероятно, по просьбе Иоанна Ефрем переходит в Успенский Кержебелбашский монастырь, где оказывает помощь бывшей старообрядческой общине, обращенной несколько ранее «из раскола» Иоанном.
Переход в Саровскую пустынь состоялся в 1727 году. Главным занятием Ефрема в это время — несение соборной чреды вместе с отцом Дорофеем. При этом Ефрем обладал особенным певческим даром. Келейным занятием его было делание четок. «Но особенное искусство отца Ефрема это писание книг», им написаны нотные тетради, Псалтирь с канонами и много других, среди которых была и книга «Камень веры», послужившая причиной ареста Ефрема в 1734 году. Приговор по этому делу от 13 декабря 1738 года был весьма суров: «Иеромонаха Ефрема за важные его вины, по лишении иеромонашества, бить кнутом нещадно и сослать в Оренбург в шахты вечно». Более двадцати лет продолжалось испытание силы духа отца Ефрема. Выдержав это испытание с честью, он вернулся в Саров и как продолжатель дела первоначальника в 1758 году заслуженно возглавил Саровскую пустынь.
Первое, что озаботило Ефрема, — это отступления от устава, заповеданного еще первыми иноками обители, и малочисленность братии. По указу 1737 года запрещалось постригать податных людей, и если в 1751 году вместе с трудниками в монастыре было 60 человек, то в 1758-м их насчитывалось всего 36. Да еще такая напасть — из Саровской пустыни как кузницы кадров постоянно забирали способных монахов в другие монастыри. Кстати, и Санаксарский монастырь требовал забот. Вот запись от 15 сентября 1760 года: «А в приписанной Санаксарской пустыне простых монахов не имеется, а для служения посылаются иеромонахи из Саровской пустыни по очереди»>{271}. Предположительно первые пять лет отец Феодор (Ушаков) проходил иноческую школу под руководством отца Ефрема. В 1761 году император Петр III отменил указ 1737 года и разрешил пострижение в монашество лиц всякого сословия. Это значительно облегчило судьбу российских монастырей.
13 декабря 1762 года Феодор (Ушаков) был рукоположен в сан иеромонаха, и, вероятно, с этого момента начинаются его основные заботы по возрождению Санаксарской пустыни. К лету следующего года в штате монастыря — два иеромонаха, один иеродиакон и семь монахов. «Да по именному Ея Императорского Величества указу сего 763 года мая 3 дня, прошедшего августа месяца в разных числах пострижены гвардии из отставных солдат 11 человек»>{272}. Шесть человек из родного отцу Феодору Преображенского полка и пятеро из Измайловского. Появились вновь и благотворители, способствовавшие тому, что монастырь не был упразднен по реформе Екатерины II: в 1764 году вместо разобранной церкви в честь иконы Владимирской Божией Матери начато новое каменное строение. 16 октября этого же года пришел указ «оную пустынь оставить в числе прочей пустыни от другой каковой исключить и в ней быть начальником вам иеромонаху Феодору и тем монахам, которые ноне в той пустыне находятся»>{273}.
30 декабря 1764 года поступило распоряжение о немедленной передаче «по прежним описям» монастырского хозяйства, что и было сделано 18 января 1765 года и о чем в Духовную консисторию послан рапорт. С этого момента Санаксарский Рождество-Богородичный монастырь под руководством отца Феодора отправился самостоятельной дорогой к признанию и общероссийской известности.
Реформа Екатерины II затронула и Саровскую пустынь. Итогом ее стало закрытие многих монастырей. Оставшиеся обители разделены на три класса, каждая со своим штатом. Саровская пустынь оказалась за штатом, но была приравнена к монастырям первого класса, и ей разрешалось иметь вместе с настоятелем тридцать одного монашествующего. Преобразования правительства способствовали увеличению количества желающих пострижения. В 1764 году в Сарове уже находилось до 120 человек, проходящих испытание в различных послушаниях, и отец Ефрем озаботился строительством новых келий на южной стороне монастыря. Возникла потребность и в строительстве новой братской трапезной. Также на южном склоне заложили три погреба с кельями хлебной и, уже поверх них, — поварскую келью и трапезную.
Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.
В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.
Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.