Сэр Майкл и сэр Джордж - [41]

— Возможно. Хотя я всегда не доверял этой штуковине — английскому чувству юмора. А хмурился я потому, что обдумывал твое предположение об их отъезде на курорт, раньше мне это не приходило в голову. У меня нет никаких логических доводов, я руководствуюсь только интуицией, но твое объяснение, Мэвис, меня не удовлетворяет. Не знаю, что сделали ее родители, это мне безразлично, но я почти уверен, что она поступила на другую работу, возможно, уехала из Лондона. Она не просила в Комси характеристики, потому что, в сущности, только-только начала у нас работать. Она могла обратиться к этому типу Кемпу из Дискуса или просто представить старую характеристику. Кажется, этот самый Кемп, пронырливый пьянчужка, который терпеть меня не может, и устроил ее к нам, мне даже приходило в голову, что он предупредил ее насчет меня, сказал, что я постараюсь ее соблазнить!

— Да разве ты не хотел именно это сделать, Майкл?

— Конечно, хотел. Всякий человек со вкусом и воображением может рехнуться от желания обладать ею, — ответил он мрачно.

Она рассмеялась.

— Кажется, ты наконец попался. Видимо, это холодная, решительная молодая женщина, которая и близко не подойдет к постели, пока ты на ней не женишься. Что ж ты теперь будешь делать?

— Надо быть сумасшедшим, чтобы на ней жениться. Не тот возраст, не тот характер, это выглядело бы диким, даже если бы я хотел жениться, а я этого вовсе не хочу.

— В таком случае, Майкл, мой дорогой, тебе остается только одно. — Она произнесла это торжественно, но в глазах у нее блестело злорадство. — Забыть о ней навсегда.

— Думаешь, я не пробовал? Но, как идиот, то и дело бросался к телефону! Много лет не чувствовал себя таким дураком.

— Тогда найди ее, Майкл. И женись на ней, хотя это и кажется тебе глупым. Если ты этого не сделаешь, то зайдешь в тупик.

И вот утром, отбросив остатки гордости, он позвонил в Дискус и попросил соединить его с Кемпом. Телефонистка заставила его ждать, и он тем временем раздумывал, как высказать свою просьбу. Но тут телефонистка сказала:

— Простите, сэр, но мистера Кемпа сегодня нет, и никто не знает, когда он будет.

Снова пустота! Впереди еще один пустой день, а затем — еще более пустой вечер.

13

Позже, когда сэр Джордж попытался собрать воедино все свои воспоминания, он пришел к выводу, что званый вечер вышел из-под его власти и обрел независимый, чуждый и враждебный ему дух за те самые сорок пять минут, что им пришлось ждать Неда Грина. К восьми часам все уже были в сборе и готовы сесть за стол. Трое, присланные из бюро услуг, — кухарка, горничная и некий образцовый дворецкий, — видимо, знали свое дело, хотя в их внешности и манерах было что-то удручающее и никак уж не праздничное. Они словно были из одной разорившейся аристократической семьи, все трое одинаково высокие, тощие, немолодые, с очень похожими, словно бумажными, носами; плотно сжатые губы их выражали недовольство судьбой. Элисон, которая, против обыкновения, очень волновалась, сказала ему, что кухарка раскритиковала все на кухне, а когда сам сэр Джордж, отдавая распоряжения насчет напитков, хотел дружески поговорить с горничной и дворецким, оба закрыли глаза, словно не желали видеть новый крест, который им предстоит нести.

Однако дворецкого никак нельзя было упрекнуть в праздности. Пожалуй, он даже перестарался. Пока все томительно ожидали Грина, он то и дело вносил поднос с мартини и хересом, вследствие чего сэр Джордж и Элисон, охваченные волнением и тревогой, выпили гораздо больше обычного. Элисон, которая была в прекрасной форме, все же сумела сохранить блеск, зато сэру Джорджу стало неожиданно плохо после того, как он переволновался и целый час пил на пустой желудок. Он вдруг почувствовал, что гости ему неприятны. Можно ли было не заметить, что у Филиппа Баторига, хоть он и министр высшего образования, глаза посажены слишком близко к длинному носу, а губы оттопыриваются, и весь он, право же, вульгарен. А его жена, эта унылая дура, считала Хэмпстед ссылкой и кроме тонизирующей водички в рот ничего не брала. Ну, с Джералда Спенсера спрашивать нечего, на то он Джералд Спенсер, а его жена Доротея из тех женщин, что напоминают злющих голландских куколок, почти все время молчала, но с таким видом, словно вот-вот заявит гневный протест. Мюриэл Теттер всегда была ему безразлична, любительница спорить, она болтала все, что взбредет в голову, и уже дважды пыталась втянуть его в какой-то бессмысленный спор. Но этого мало — Баториг, хотя и пил все без разбора, уже явно скучал. И куда, к дьяволу, запропастился этот Грин?

Было почти без четверти девять, когда он наконец явился и даже не подумал извиниться. Невысокий, но крепко сложенный, темноволосый и небритый, в пыльном пальто, надетом поверх не менее пыльного свитера с глухим воротом, Грин, казалось, только что взял расчет после долгого плавания на грузовом судне. Не то чтобы он был пьян, но и не вполне трезв, и сэр Джордж с ужасом почувствовал, что это как бы второй Тим Кемп, только моложе, шумливее и злобнее.

— Поверьте, мистер Грин, — сказала Элисон, — мы вам ужасно рады. Но уж не взыщите, если обед перестоял. Мы ведь ждали вас к восьми.