Сэр Майкл и сэр Джордж - [43]

Грин уставился на него.

— В какой такой палате?

— Баториг член парламента и министр высшего образования, — поспешил объяснить сэр Джордж.

— Да что вы! Ну, ему полезно прокатиться в «Зеленый гонг». Еще кто?

— Мистер Грин, сэр Джордж… — Джералд Спенсер виновато заерзал на стуле. — Боюсь, что мы с Доротеей…

— Ясно — вы пас, — грубо оборвал его Грин. — И та бабка, что все норовила завести разговор об искусстве, тоже.

Но Спенсера не так-то легко было отстранить.

— Разумеется, я останусь, пока мы не закончим переговоры о выставке работ мистера Грина. — И он многозначительно посмотрел на сэра Джорджа.

Тот понял намек.

— Да, мистер Грин, мне кажется, мы уже достаточно ясно дали вам понять, что Дискус жаждет устроить выставку ваших картин…

— Об этом после, после! — раздраженно воскликнул Грин. — Бога ради, не все сразу.

— Вы хотите сказать, что предпочли бы обсудить этот вопрос позднее и не здесь?

— Да, именно это я хотел сказать и сказал. — Грин допил свое виски почти до конца. — Мне надо кое-кого повидать в «Зеленом гонге». А всякие там переговоры побоку. Когда я работаю, то живу как последний монах, и полжизни для меня пытка. А когда не работаю — гуляй душа! — Он вдруг помрачнел. — И мне вовсе не нравится, когда я не уверен, что мне весело. Вот как сейчас.

— Мне очень жаль, что вы скучаете, — сказал сэр Джордж принужденно. — Мне тоже не очень-то весело, но я полагал, что мы собрались сегодня обсудить вопрос о выставке…

— Ну да, само собой. А я что говорю? Сперва съездим в «Зеленый гонг»…

— По-моему, это вполне разумно, Дрейк, — сказал Баториг, глупо улыбаясь от уха до уха.

— Ладно, будь по-вашему. Едем в «Зеленый гонг» или хоть к черту на рога. — И сэр Джордж, твердо решивший ничего больше не пить до конца переговоров, налил себе умеренную порцию коньяку. Чтобы не видеть укоризненных взглядов Спенсера, широкой глупой улыбки Баторига и желтых жгучих глаз Грина, он смотрел в стол и тянул коньяк. И вместе с коньяком в него начали вливаться смутные, но тревожные воспоминания о том, что говорил Кемп про Неда Грина. Ничего не скажешь, его предупреждали.

— Поехали, приятель, поехали! — орал Грин. Он хватил кулаком по столу, потом вскочил на него. Видя, в каком расположении духа почетный гость, общество быстро распалось. Страдая от головокружения и тошноты, сэр Джордж ехал в такси с женой, которая была чем-то необычайно взволнована, слюнявым министром и знаменитым художником, то ли пьяным, то ли окончательно спятившим. А ведь только кларет, три бутылки шато — часть их содержимого бурно плескалась у него внутри, как самое дешевое зелье, — обошлись ему почти в семь фунтов. А сколько еще поставит в счет это аристократическое бюро услуг (он предоставил это Элисон, которая теперь, непонятно почему, хихикала, как семнадцатилетняя девчонка), одному Богу ведомо!

14

О таких местах, как «Зеленый гонг», сэру Джорджу приходилось читать с неизменным неодобрением, но ему и не снилось, что он может сам туда попасть, хотя Элисон под настроение не раз внушала ему, что он как глава Дискуса и покровитель современного искусства должен глубже изучить ночную жизнь Лондона. Он так никогда и не узнал, куда его привезли, но, кажется, это было где-то в Сохо, среди кабачков со стриптизом. Они спустились вниз по крутой лесенке, и цивилизованный Лондон вдруг исчез. Они словно продирались сквозь джунгли. Сначала перед ними оказался небольшой погребок, что-то вроде бара, а потом, еще на несколько ступенек ниже, большой подвал, темный и битком набитый людьми, где стояла невообразимая жара и духота. Ритмично и пронзительно завывал джаз. Насколько можно было разглядеть при тусклом свете, цветных было здесь не меньше чем белых. Грин, обхватив Элисон за талию, вел всю компанию, весело покрикивая и расталкивая встречных, куда-то к дальнему столику, который, вероятно, был для него оставлен. Когда сэр Джордж туда добрался, поспорив по дороге с двумя девушками, которые утверждали, что он «друг Джойса, старина Попс Питуорт», он обнаружил, что три столика уже сдвинуты и от остальной компании его отделяет человек десять.

Как на грех, от жары, вина и коньяка его одолевала отчаянная и неутолимая жажда, а Грин оказался щедрым, хоть и не слишком внимательным хозяином. Всевозможные напитки, среди которых преобладало виски со странным кислым привкусом, а также нечто с солидной примесью рома, появились перед ним из туманной неразберихи, и вскоре туман этот совсем сгустился, принял фантастические очертания. От Элисон, Грина и Баторига его теперь отделяло уже человек двадцать.

— Ох, тошно нам, приятель, тошно, — говорил ему человек, сидевший напротив. Это был зловещего вида тип, одноглазый с рыжей бородой.

— Душно здесь, правда? — услышал он свой ответ. — Скверная вентиляция. — Казалось бы, он высказался вполне здраво.

Дикий взрыв хохота грохнул его по затылку, вырвавшись из какой-то теплой бесформенной массы, которая нахлынула на него сзади, и он, не без труда обернувшись, увидел самую здоровенную и толстую негритянку, какую встречал в жизни, мягкую малиновую женщину-гору, одетую, как лес весной, в яркий изумрудный вечерний наряд.