Сэр Майкл и сэр Джордж - [39]

— В отпуске, Тим, — ответил Джонсон. — В Ирландии.

— В Ирландии? — Кемп посмотрел на сэра Джорджа. — Ну, теперь добра не жди. Вот увидите. И помните про некоего Джонса из Министерства финансов, — добавил он мрачно. — Счастливо оставаться.

После ухода Кемпа воцарилось молчание, и тут сэр Джордж вдруг обнаружил в себе ту интуицию и проницательность, в которых ему только что было отказано. Он не мог избавиться от чувства, что ему откуда-то угрожает опасность, что темные силы, которые он, разумный человек, и назвать-то не может, грозят ему, что три женщины, которые теперь смотрят на него с враждебностью и презрением, как разъяренные ведьмы, сговорились и отдали его на растерзание какой-то зловещей, непостижимой силе. Он попытался убедить себя, что это нелепо, но тревожное чувство не покидало его.

— Ну, на сегодня, кажется, все. — Он посмотрел на Джералда Спенсера и переменил тон. — Я хотел бы поговорить с вами, Джералд, насчет завтрашнего вечера. Будет Грин, Филипп Баториг с женой, вы с вашей женой… как ее…

— Доротеей, — поспешил подсказать Спенсер.

— Да, конечно, с Доротеей. Потом одна старая подруга Элисон, Мюриэл Теттер, тонкий знаток искусства, — в общем всего восемь человек.

— Просто великолепно!

— Я уже говорил вам, что не надо надевать вечерний костюм? Лучше бы, конечно, в вечерних туалетах, но Грин и слышать об этом не хочет. А Баториг приедет прямо из парламента. Мы хотели пригласить вас всех в ресторан, но потом я решил, что удобнее будет поговорить в домашней обстановке, и Элисон заказала обед на дом. За столом о делах ни слова, но как только дамы выйдут, я расскажу Баторигу о нашем плане устроить выставку Грина, ради его же блага. Я думаю, мы все успеем утрясти, прежде чем присоединимся к дамам, но, конечно, если вы захотите потом отвести Грина в сторону и обсудить всякие подробности, я не вижу к этому препятствий. Если хотите, Джералд, я скажу Элисон, чтобы она дала вам такую возможность.

— Это будет великолепно! — воскликнул Спенсер, буквально сияя от восторга. — Я совершенно уверен, что все удастся как нельзя лучше.

Джералд издал еще несколько восторженных звуков и, извиваясь, выплыл за дверь, оставив сэра Джорджа в более приятном расположении духа. И все же его еще окружали какие-то остатки молчания, наступившего после ухода Кемпа: мерцающая и бесформенная тень, предостерегающий шепот, неуловимый, как призрак, смутное беспокойство, которое не в силах были заглушить никакие, даже самые радужные перспективы.

12

В тот же самый день в Комси сэр Майкл с нескрываемым отвращением смотрел на Джефа Берда, своего заведующего театральным отделом.

— Тед Митч, лейборист, член парламента от Бэрманли, — сказал сэр Майкл с расстановкой, — является одним из членов Бэрманлийского репертуарного объединения. Это, конечно, он написал вам о предстоящей постановке. И недвусмысленно дал понять, что, если Комси не согласится участвовать в финансировании лондонской постановки, он постарается нам напакостить. Вы это хотите мне сказать, Джеф?

— Ну, да, в общем это. — Берд заметно нервничал. Ему и в хорошие-то времена нелегко было ладить с сэром Майклом, а прошлую неделю никак не назовешь хорошим временем. Все в Комси знали, что директор, по какой-то неведомой причине, пребывает в бешенстве. — Но я хотел бы кое-что пояснить…

— Пускай этот Тед Митч катится ко всем чертям, — сказал сэр Майкл. — Все, Джеф.

— Нет, директор, пожалуйста, умоляю вас! Позвольте мне дать разъяснение, это просто необходимо…

Сэр Майкл был готов взорваться, но совладал с собой. Зачем он мучает этого беднягу, который только лепечет и обливается потом? Все мы Божьи твари. Неужели потому, что из головы у него не выходит эта красивая дура, которая как сквозь землю провалилась, надо мучить Джефа Берда, ведь ему приходится кормить жену и троих детей, да при этом сохранять достоинство, оберегать главную иллюзию своей жизни.

— Ну ладно, Джеф. Если я чего-нибудь не понял, что ж, объясните мне. Да садитесь и не волнуйтесь так Бога ради.

— Да, да, вы правы. — Берд буквально рухнул в кресло, вытер лицо, закрыл глаза, потом снова широко раскрыл их и устремил на сэра Майкла умоляющий взгляд. — Мне наплевать на Теда Митча. Я и видел его всего только раз. Но я думаю о Комси. Нас могут опередить, директор, верьте моему слову. Дело в том, что я уже кое-что знаю об этой постановке. Это авангардистская американская пьеса под названием «Куклы». Самая грандиозная вещь, какую за много лет поставили вне Бродвея. Право на заграничную постановку всюду уже продано. В Бэрманли ее удалось заполучить только потому, что Кейли, начальник тамошнего репертуарного объединения, — двоюродный брат режиссера, поставившего ее в Нью-Йорке. Во вторник там премьера, и мне известно, что приедут почти все знаменитые лондонские критики.

— Ну, Джеф, если это вас так волнует, поезжайте и вы. Вам незачем просить у меня разрешения, мой милый. Пора бы знать это.

— Я знаю. Но понимаете, какое дело, директор, я хочу, чтобы и вы тоже поехали.

— Ну что вы, что вы! Я терпеть не могу Бэрманли. Я не выношу авангардистские пьесы, особенно американские. Кроме того, вы отлично знаете, Джеф, что и вообще не люблю ходить в театр…