Сентиментальный душегуб - [4]

Как я уже говорила, дочка у меня удалась – высокая, волосы хорошие темные, глаза яркие, белозубая. Внешностью она вся полностью в мою свекровь – красивая была женщина, земля ей пухом, но, не в пример дочери, работящая. А зато характер у дочки папочкин, то есть моего бывшего муженька – все бы ему на диване лежать да телевизор смотреть. Долго я боролась с дочкой. Пробовала искоренить папочкины недостатки, но гены есть гены, против природы не попрешь. Поэтому я смирилась.

Десять классов Лизавета закончила, это верно, но об институте не могло быть и речи – у меня бы не хватило ни физических, ни моральных сил, чтобы заставлять ее учиться целых пять лет.

Продавщицей в магазин я отдавать ее не хотела – проторгуется, навесят все на нее. А мне потом выплачивать, поэтому я потихоньку пристраивала Лизку работать под моим присмотром. Сама я за последнее время где только не работала. Вообще-то когда-то давно я работала в государственной организации и считалась программистом, но скажу честно, не очень хорошим. Во всяком деле нужен талант, это бесспорно. Чтобы никому из нас, женщин-программистов, не было обидно, нас сократили всем отделом, а дальше каждая устраивалась как умела. У меня не было ни крутого мужа, ни влиятельных знакомых, ни даже любовника, который бы меня содержал, а была только дуреха-дочка, камнем висящая на шее; был еще, правда, любимый человек, но об этом после.

Куда только я не пыталась приложить свои силы! Работала рекламным агентом в бесплатной газете – ездила по различным фирмам и предлагала им заказывать у нас рекламу. Была агентом по недвижимости. Распространяла газеты, торговала косметикой и канцелярскими принадлежностями. Собирала подписи на выборах в городское законодательное собрание. И всюду пыталась пристроить с собой Лизавету, но у нее все плохо получалось.

Любимое времяпрепровождение моей дочери – сидеть перед зеркалом и расчесывать свои длинные волосы. Не могу не признать, что вид в зеркале достаточно приятный, но нельзя же заниматься этим целыми днями, просто нарциссизм какой-то! И пока я билась как рыба об лед, пытаясь заработать денег на еду и одежду в жуткой суете и беготне, меня вдруг осенило – Лизку надо выдать замуж за границу! Неужели не найдется иностранца, который клюнул бы на этакую красоту! Подыщем какого-нибудь немца или шведа, Норвегия тоже, говорят, вполне приличная страна, найдем по брачному объявлению, через агентство, все законно, многие молодые женщины сейчас так делают! А одна дочка моей знакомой вышла за латиноамериканца – и тоже все довольны! Характер у моей Лизаветы уживчивый, спокойный, язык она уж там на месте как-нибудь выучит, куда денется. Будет дома сидеть, детей воспитывать, мужа любить, ни к чему другому она не способна. А я уж тут как-нибудь одна проживу. Тем более в последнее время появился шанс найти постоянную работу. В одном издательстве уже давно давали мне делать компьютерные наборы – вводить и редактировать тексты. Только раньше это было от случая к случаю, но в последнее время у меня появилась надежда работать там постоянно.

Теперь надо только подождать, пока Лизавете исполнится восемнадцать, а потом писать письма, слать фотографии и выбирать не спеша. На это уйдет год, может, и больше, все равно, нам торопиться некуда, троглодиту какому-нибудь я ее не отдам – с голоду не помираем! А уж потом, когда я пристрою дочку, займусь собой, оденусь поприличнее, сделаю в квартире косметический ремонт, возобновлю встречи со своим любимым человеком, если к тому времени он захочет со мной знаться. А если нет, найду другого. Все-таки годы идут, давно пора вспомнить, что я женщина.

И пока я так расслаблялась в промежутках между беготней и сидением за компьютером, моя тетеха поднесла мне подарочек.

– Мама, – спокойно сказала она мне как-то вечером, как обычно расчесывая волосы перед зеркалом, – я выхожу замуж.

– Да? – ничего не подозревая, поинтересовалась я. – И за кого это, интересно знать?

– За Валерика, ты его видела.

– За какого еще Валерика, – раздраженно спросила я, Лизка сбила меня с темпа, и я насажала ошибок в тексте.

– Ну, за Валерика, ты его видела несколько раз, мы с ним уже четыре месяца.

– Четыре месяца – что? – я оторвалась от компьютера, чувствуя, что работать в этот вечер не придется. – Что вы с ним четыре месяца – знакомы?

– Нет, знакомы мы дольше, почти полгода, а четыре месяца мы с ним… ну… это…

– И что дальше? – я похолодела, предчувствуя недоброе.

– Теперь мы ждем ребенка, поэтому женимся, а ты скоро станешь бабушкой, – безмятежно улыбаясь, закончила эта ненормальная.

– Ты уверена? – почему-то шепотом спросила я. – Ты была у врача?

– Нет, еще рано, но тест показал.

У меня немного отлегло от сердца – оставалась надежда, что все новомодные тесты врут. Пока доктор не скажет, все неточно, а уж к врачу я ее сама отведу.

– Но как же тебя угораздило? – завопила я теперь уже в полный голос. – Ведь презервативы есть в каждом ларьке!

– Это любовь, – она по-прежнему улыбалась.

В первый раз в жизни у меня заболело сердце – деточки доведут до могилы!

– Пока не выяснится точно, ни о чем не хочу слышать! – я ушла спать.