Сеньор президент - [7]

Шрифт
Интервал

Коршун со сломанным крылом волочился в темноте. Пелеле стало страшно. Сердитая жалоба раненой птицы показалась ему дурным знаком. Он понемногу поднялся и заковылял неизвестно куда, держась за стены, за неподвижные, дрожащие стены, кряхтя и постанывая. Ветер бил в лицо, ветер к ночи наелся льда… Очень больно икать.

У входа в свой домик дровосек сбросил вязанку, как делал всегда. Собака прибежала домой раньше и теперь радостно бросилась к нему. Он отшвырнул ее и, не снимая шляпы, в распахнутой куртке, накинутой на плечи (ни дать ни взять летучая мышь!), пошел в угол, к очагу, где жена грела лепешки, и рассказал ей, что с ним приключилось.

– Видел я на помойке ангела…

Отблески пламени дробились на камышовых стенах, па соломенном потолке, словно отблески ангельских крыл.

Из трубы белым, дрожащим вьюнком поднимался дымок.

V. «Эта скотина»

Секретарь Президента слушал доктора Барреньо.

– Надо вам сказать, господин секретарь, я как военный хирург вот уже десять лет ежедневно посещаю казармы. Надо вам сказать, я подвергся беспрецедентному оскорблению… да, подвергся аресту, по причине… Надо вам сказать, в госпитале обнаружилось неизвестное заболевание, регулярно умирает человек десять утром, человек десять днем, человек десять вечером и человек десять ночью. Надо вам сказать, начальник санитарной службы уполномочил меня и других коллег расследовать дело и сообщить причину смерти солдат, которые непосредственно перед этим поступали в госпиталь в удовлетворительном состоянии. Надо вам сказать, после пяти вскрытий я пришел к выводу, что смерть последовала от прободения желудка. Надо вам сказать, причиной прободения оказался, по исследовании, сульфат соды, употребляемый в госпитале в качестве слабительного, приобретенный на фабрике газированных вод и оказавшийся вредоносным. Надо вам сказать, мои коллеги не согласились со мной, приняли версию о новом, неизученном заболевании и, без сомнения, по этой причине арестованы не были. Надо вам сказать, погибло сто сорок солдат, причем осталось еще две бочки сульфата. Надо вам сказать, начальник санитарной службы в долях личного обогащения обрек на смерть сто сорок человек и обрекает на смерть еще бог знает сколько. Надо вам сказать…

– Доктор Луис Барреньо! – крикнул в дверях приемной один из помощников Президента.

– …Надо вам сказать, господин секретарь… то, что скажет он.

Секретарь прошел несколько шагов рядом с доктором. Его, человека, склонного к изящной словесности, забавляла монотонная, сухая речь – она так шла к седой голове и худому, похожему на пережаренный бифштекс, лицу ученого.

Президент Республики принял доктора стоя, высоко подняв голову, заложив одну руку за отворот сюртука, опустив другую, и, не давая ему поздороваться, заорал:

– Слышите, дон Луне, я не разрешу всяким докторишкам подрывать авторитет власти. Не раз-ре-шу! Пусть знают! Всем голову долой! Вон отсюда! Вон!… И позовите там эту скотину!

Бледный, как день собственных похорон, доктор Барреньо попятился к дверям, сжимая в руке шляпу. Лоб его перерезала мучительная морщина.

– Я пропал, господин секретарь, пропал!… Кричит: «Вон отсюда, позовите эту скотину…»

– Это меня.

Писарь, сидевший в самом углу, поднялся из-за стола и пошел в кабинет Президента.

– Я думал, он меня побьет! Вы бы только посмотрели!… Вы бы посмотрели! – лепетал доктор, отирая пот. – Вы бы посмотрели! Но я отнимаю у вас время, господин секретарь, вы так заняты. Я иду, иду. Премного вам благодарен…

– Ладно, ладно, не стоит! Всего лучшего, лекарь!

Секретарь заканчивал составление бумаги, которую через несколько секунд должен был подписать Президент.

В звездной диадеме, в легкой кисее облаков потягивал город красноватый напиток зари. Сверкающие колокольни бросали улицам спасательные круги вечерних молитв.

Барреньо приплелся домой. Недолго жить этому дому!… Он запер за собой двери, озираясь – не высунется ли откуда-нибудь рука, чтобы его задушить, – и пошел в свою комнату, спрятался за платяной шкаф.

Важно темнели сюртуки, словно тела повешенных, пересыпанные нафталином; и доктор вспомнил, как убили отца, ночью, на пустынной дороге, много лет тому назад. Официальное расследование не привело ни к чему, семье пришлось примириться. Бесчестье увенчалось фарсом – пришло анонимное письмо, где сообщалось приблизительно следующее: «Мы с зятем ехали из Вуэльта-Граиде в Ла-Каноа. Часов в 11 вечера мы услышали вдалеке выстрел, потом еще несколько выстрелов, всего Насчитали пять. Мы укрылись в соседней роще. Вскоре по дороге в направлении Вуэльта-Граиде проскакала группа всадников. Когда все замолкло, мы продолжили путь. Но через некоторое время кони заупрямились, стали пятиться и храпеть. Мы спешились, держа пистолеты наготове, и увидели, что на дороге лежит ничком мертвый человек, а в нескольких шагах от него – раненый.мул (которого мой зять и прикончил). Ни минуты не колеблясь, мы возвратились в Вуэльта-Граиде, чтобы сообщить о случившемся. В комендатуре мы застали полковника Хосе Парралеса Сонриенте, прозванного «Всадником», который сидел с приятелями за столом, уставленным бокалами. Мы отозвали его в сторону и рассказали обо всем – сперва о выстрелах, затем о… Выслушав нас, полковник пожал плечами и, скосив глаза на пламя оплывающей свечи, раздельно произнес: «Отправляйтесь домой, и никому ни слова. Я знаю, что говорю!…»


Еще от автора Мигель Анхель Астуриас
Ураган

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Маисовые люди

За яркое творческое достижение, в основе которого лежит интерес к обычаям и традициям индейцев Латинской Америки, Мигель Астуриас получил премию. Роман «Маисовые люди» считают лучшим его произведением. В этой полуфантастической, написанной ритмической прозой книге Астуриас изображает волшебный мир индейцев майя и противопоставляет его латинской культуре, против которой индейцы восстали.


Кинкаху

В увлекательных рассказах популярнейших латиноамериканских писателей фантастика чудесным образом сплелась с реальностью: магия индейских верований влияет на судьбы людей, а люди идут исхоженными путями по лабиринтам жизни. Многие из представленных рассказов публикуются впервые.


Легенда о хрустальной маске

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Хуан Круготвор

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Хуандо Прикованный

В увлекательных рассказах популярнейших латиноамериканских писателей фантастика чудесным образом сплелась с реальностью: магия индейских верований влияет на судьбы людей, а люди идут исхоженными путями по лабиринтам жизни. Многие из представленных рассказов публикуются впервые.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.