Семья уродов - [2]

Шрифт
Интервал
Влажность, видимо, большая…

Хатдам. Осень…

Александро. Скоро совсем холодно станет… Печку часто топить будем… Я люблю, когда печка гудит… А Сонечка уже удочку к зиме готовит… Вчера мормышку в камине плавила… Так старалась, так трудилась… А Дурак все не спал и не спал, мешал ей, и мормышка никудышная получилась… Соня так переживала… А потом я насчет свиной щетины договорилась. Мне обещали немного… Вот резать будут и дадут…


Пауза.


Хатдам. Я ленты тебе привез.

Александро(улыбаясь). Правда?

Хатдам. В рюкзаке.


Александро раскрывает рюкзак.


Это ты мне воротник погладила?

Александро. Соня.

Хатдам. Целый моток.

Александро. Что ты говоришь?

Хатдам. Моток ленты… В нем три метра…

Александро(доставая ленту и наматывая часть на руку). Спасибо тебе, Хатдам. Ты очень добрый. Ленты — это очень хорошо… (Пауза.) А Соне?

Хатдам. А что — Соне?

Александро. А Соне подарок привез?

Хатдам. Мормышки.

Александро. А она вчера… Бедная… Соня будет рада. Я люблю, когда Соня рада.

Хатдам. А брату ее бутылочку привез. Пусть порадуется.

Александро. Я видела… А Сонечку тошнит, когда Дурак пьет.

Хатдам. Я тоже выпью.


Пауза.


Александро. Я из половины ленты бантов наделаю, а вторую половину про запас отложу. Лишняя лента никогда не помешает. В нашем магазине ленты не бывает. (Сматывает ленту, прячет в карман.) Занавески можно оторочить и еще что. (Пауза.) Тяжелая в этот раз работа была?

Хатдам. Обычная.

Александро. А могилы старые?

Хатдам. Разные…

Александро. А интересные были? Может быть, там какой-нибудь деятель похоронен? Или известный писатель? Хатдам. Из одного гроба скелет собаки вытащили. А на надгробном камне было написано, что человек.

Александро. Ведь нельзя же животное на кладбище…

Хатдам. Нельзя.

Александро. Наверное, кто-то так любил свою собачку. И ухаживал за могилкой, пока сам не скончался. А что на том месте строить будут?

Хатдам. Не сказали… Там церковь при кладбище… Ее закрыли, а попа на пенсию.

Александро. А у нас тоже новый поп. Молодой… Он Соню с Дураком в церковь не пускает.

Хатдам. А тебя?

Александро. Ты ведь знаешь, я не хожу… (Пауза.) Ты очень усталым кажешься. И вид у тебя больной. Худой весь стал, как деревце. И мешки под глазами. Дожди осенние льют… А мы боимся без тебя ночами… Ты в следующий раз попроси у бригадира рукавицы.

Хатдам. Там на столе записка.

Александро. От него?

Хатдам. Наверное.

Александро. Я почитаю? (Подавшись к столу.) Ты знаешь, он очень странный… (Теребит пальцы.) Все скрывается. Как будто невидимка. А мне бы очень хотелось на него взглянуть. Хотя бы на один миг. (Берет со стола записку.) От него… Его почерк. Может, он некрасив? Зато у него, наверное, душа чистая. Ведь это немало. (Разворачивает записку, читает.)

Хатдам. Трубку бы покурить…

Александро. Пишет, что любит. И так у него это просто получается, что душу завораживает. (Смотрит на себя в зеркало.) Я ведь тоже некрасива?

Хатдам. Ты?

Александро. Не спорь, я знаю. Но я не расстраиваюсь. Ведь совершенство — это смерть для воображения. Совершенство возбуждает лишь низменные чувства. А в человеке должен быть какой-нибудь недостаток, отличающий его от других. Совершенны только женщины, снимающиеся в журналы для мужчин.

Хатдам. Откуда ты знаешь?

Александро. А мне недавно один человек показывал… Я мимо сушилки проходила, а он позвал и журнал дал посмотреть.

Хатдам(настороженно). И что?

Александро. Ничего… А что?

Хатдам. Больше не ходи на сушилки. А если будет звать, мне скажи… Поняла?

Александро. А что ты волнуешься?

Хатдам. Да нет… Устал…

Александро. Как ты думаешь, мне отвечать на письмо?

Хатдам. Сама думай. Или Соню спроси.

Александро. Он пишет, что переполнен любовью, как река, в которую спадают снега… Как ты думаешь — это на слух хорошая фраза или штамп поэтический?

Хатдам. Я стихов не понимаю.

Александро. А мне кажется, что я уже ее слышала где-то…

Хатдам. Он тебя обнимал?

Александро. Я же его никогда не видела… Мы переписываемся.

Хатдам. Этот, который на сушилках…

Александро. Да нет, что ты. Зачем ему это! Просто показал журнал… Я ему сказала, что журнал неприличный, а он засмеялся, и я ушла. Там, в журнале, одна женщина очень на Наташу похожа…

Хатдам(дернувшись). А чей журнал?

Александро. Этого, с сушилки…

Хатдам. На русском языке?

Александро. Да нет… У нас такие журналы не печатают.

Хатдам. А от Наташи ничего не было? (Дует на больной палец.)

Александро. Ничего… Один раз я видела почтальона, он приехал на своем велосипеде, но ничего не привез. Просто воды попросил, напился и укатил. Болит палец? Ноготь будет новый расти.


Скрип двери.


(Радостно.) Сонечка вернулась! В комнату, ковыляя, входят Соня и Дурак. Это сиамские близнецы, сросшиеся телами. Они на трех ногах, по одной руке обнимают друг друга за шею. В руке Сони удочка, в руке Дурака — ведро с торчащими из него рыбьими головами и хвостами. Лицо Сони можно назвать красивым — прямой нос, глубокие глаза, взметнувшиеся брови… Лица Дурака не видно, на его голову надет сатиновый мешок. Слышится храп.

Александро. Сонечка! Сонечка! А я еще одну записку получила! (Подбегает к близнецам.) Ой, сколько рыбы наловили!

Соня. Здравствуй, Хатдам. (Ставит удочку)

Продолжить чтение
Еще от автора Дмитрий Михайлович Липскеров
Мясо снегиря

«— Знаешь, для чего нужна женщина мужчине? — спросил её как-то— Для чего?— Для того, чтобы о ней не думать… Чтобы заниматься чем-то другим…».

Леонид обязательно умрет

Дмитрий Липскеров – писатель, драматург, обладающий безудержным воображением и безупречным чувством стиля. Автор более 25 прозаических произведений, среди которых романы «Сорок лет Чанчжоэ» (шорт-лист «Русского Букера», премия «Литературное наследие»), «Родичи», «Теория описавшегося мальчика», «Демоны в раю», «Пространство Готлиба», сборник рассказов «Мясо снегиря».Леонид обязательно умрет. Но перед этим он будет разговаривать с матерью, находясь еще в утробе, размышлять о мироздании и упорно выживать, несмотря на изначальное нежелание существовать.

Река на асфальте

Не знаю, что говорить о своих пьесах, а особенно о том месте, какое они занимают в творческой судьбе. Да и вряд ли это нужно. Сказать можно лишь одно: есть пьесы любимые — написанные на «едином» дыхании; есть трудовые когда «единое» дыхание прерывается и начинается просто тяжелая работа; а есть пьесы вымученные, когда с самого начала приходится полагаться на свой профессионализм. И как ни странно, последние зачастую бывают значительнее…Дмитрий ЛипскеровПьеса «Река на асфальте» принадлежит именно ко второй категории — к сплаву юношеского вдохновения и первой попытки работать профессионально… С тех пор написано пять пьес.

Последний сон разума

Роман Дмитрия Липскерова «Последний сон разума» как всегда ярок и необычен. Причудливая фантазия писателя делает знакомый и привычный мир загадочным и странным: здесь можно умереть и воскреснуть в новом обличье, летать по воздуху или превратиться в дерево…Но сквозь все аллегории и замысловатые сюжетные повороты ясно прочитывается: это роман о России. И ничто не может скрыть боль и тревогу автора за свою страну, где туповатые обыватели с легкостью становятся жестокими убийцами, а добродушные алкоголики рождают на свет мрачных нравственных уродов.

Пространство Готлиба

В "Пространстве Готлиба" воспроизведены поиски своего "Я" между воображаемым прошлым и хрупким настоящим. Главная тема романа – история любви двух инвалидов, Анны и Евгения, в силу обстоятельств вступивших в переписку. Верность и предательство, страстная любовь и лютая ненависть, мечты о счастье и горькое отчаяние, уход от суровой реальности в спасительную мистификацию сплелись в этом виртуальном романе с неожиданным и непредсказуемым финалом.

Елена и Штурман

Два пожилых человека — мужчина и женщина, любившие друг друга в молодости и расставшиеся много лет назад, — встречаются на закате жизни. Их удел — воспоминания. Многое не удалось в жизни, сложилось не так, как хотелось, но были светлые минуты, связанные с близкими людьми, нежностью и привязанностью, которые они разрушили, чтобы ничего не получить взамен, кроме горечи и утраты. Они ведут между собой печальный диалог.

Рекомендуем почитать
Разговоры с Богом

Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.

Девичник над вечным покоем

Три вдовушки собираются раз в месяц, чтобы попить чайку и посплетничать, после чего отправляются подстригать плющ на мужних могилах.Едва зритель попривыкнет к ситуации, в ход пускается тяжелая артиллерия — выясняется, что вдовы не прочь повеселиться и даже завести роман. Так, предприимчивая Люсиль хочет устроить личную жизнь прямо на кладбище, для чего знакомится с седовласым вдовцом, пришедшим навестить соседнюю могилу.Через три часа все кончится, как надо: подруги поссорятся и помирятся, сходят на свадьбу некой Сельмы, муж которой носит фамилию Бонфиглисрано.

Под небом голубым

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Короткий век любви

Семьи Фришмен и Манчини живут в двух смежных, с общим крыльцом, абсолютно однотипных домах, отличающихся только внутренним убранством. Дружат родители, дружат дети — Франко и Алисон. Семьи ходят друг к другу в гости, часто вместе празднуют праздники, непременным участником которых является бабушка Алисон и мать Мэрилин Фришмэн — Кэрол, глава крупного благотворительного фонда.Действие начинается с празднования Дня Благодарения и заканчивается ровно через год — тоже в День Благодарения. Но сколько событий произошло за этот год…Ошеломлённые дети узнают о том, что родители решили в корне изменить свою жизнь: отныне отец Алисон, Марк, будет жить с мамой Фрэнка, а мать Алисон, Мэрилин, создаст семью с отцом Фрэнка — Дино.И тогда дети решают отомстить.

Коза, или Кто такая Сильвия?

Забавная история немолодого интеллектуала, который выбрал несколько странный объект для супружеской измены. Пьеса сатирична, однако ее отличает не столько символизм черного юмора, сколько правдоподобие.

Принц Фридрих Гомбургский

Материал для драмы «Принц Фридрих Гомбургский» Клейст почерпнул из отечественной истории. В центре ее стоят события битвы при Фербеллине (1675), во многом определившие дальнейшую судьбу Германии. Клейст, как обычно, весьма свободно обошелся с этим историческим эпизодом, многое примыслив и совершенно изменив образ главного героя. Истерический Фридрих Гомбургский весьма мало походил на романтически влюбленного юношу, каким изобразил его драматург.Примечания А. Левинтона.Иллюстрации Б. Свешникова.