Семейный вопрос в России. Том I - [63]
в сущности - ни к нему. Перенесем эту аналогию на брак; когда уже при разъехавшихся супругах все еще утверждают, что брак продолжается, то не похоже ли это на пение панихиды над живым? т. е. не есть ли это отнесение священных слов о браке к не брачащимся! Говорят, страшный грех разъезжаться супругам, потому что это оскорбляет венчание (сводит к пустоте его). Согласен. Но совершенно равное этому оскорбление венчанию наносится и тогда, когда уже при фатально и по каким бы то ни было причинам разъехавшихся супругах оно, это венчание, еще считается длящимся.
Нельзя петь панихиду по живому.
Нельзя венчание относить к не живущим друг с другом супругам: ибо нет уже более ни "двух в плоть едину", ни "плода чрева", о котором говорилось бы: "Благословляем его".
ПО ПОВОДУ ЗАКОНОПРОЕКТА О "РАЗЛУЧЕНИИ СУПРУГОВ"
"Разлученные" уже не суть "супруги". "Сопряжения двухв плоть едину" (Матф., 19)-нет: есть ли супружество? Ни закон, ни разум этого не решаются сказать. Они выдумывают какие-то фикции, держатся теней; не существ, а полу-существ. Есть ли полу-супруги? полу-муж, полу-жена? полу-супружество? Как нет начавшегося супружества, которое, однако, не сделалось супружеством, за исключением проклятого и убитого Богом Онана, сына Иуды, так смешно и позорно говорить об окончившемся, но не вовсе оконченном, умирающем, но не умершем супружестве: этом "кащее бессмертном" супружества, выдумке новых европейских законодательств, как параллели древнему сказанию об онанизме в супружестве. Папство построило бездну фиктивных понятий вроде индульгенций, и между ними одна из самых ядовитых, разрушающая в корне брак, - о присутствии брака, matrimonii, между людьми, которые брачно между собой не живут. Вот главные черты всех вообще таинств:
1) Действительность;
2) Святость;
3) Бесконечность.
Все таинства действительны по существу Божию, который есть Первая Действительность, раннейшая сотворению мира. В средние века даже и сложилось довольно основательное определение Божества - Ens Realissimus (Реальнейшее Сущее (лат.)). Но нет таинства без соприсутствия Божия, и вот это соприсутствие и определяет таинство как непременную реальность, как совершенное и всякое исключение фиктивности и номинализма.
Далее святость таинства, текущая из святости Существа же Божия, в нем присутствующего, определяет и ограничивает пространство его пространством безгрешного в нем настроения души: покаяние - для кающейся души, причащение - для верующей и брак - для любящей и верной. Где безгрешность иссякла - пресеклось и таинство. "Брак" "нелюбящих людей" или "несогласных", "не соблюдающихся друг другу в верности" есть contradictio in adjecto, как "ломаная" "окружность", "прямая" "кривизна", "горький" "сахар", "проклятое" "святое". Заметим, что "грех", введенный в "таинство", нравственно превращает его в отраву и подобен причащению, на Тайной Вечери, Иуды, когда, по Евангелисту, "с куском хлеба вошел в него диавол". Например, грех между знакомыми, между друзьями - только неудобство; но в семье - это яд неизмеримо сильнейшего действия, и вводит в нее какой-то особенный ужасный дух.
Бесконечность таинств вытекает из бесконечности существа Божия, которое со всякого таинства снимает пределы, границы, укорочения, обрезывания, стрижку. По отношению к браку это снимает количественные рамки с него, напр. почему-то остановившиеся на третьем браке. Вспомним, что Иисус беседовал с пятимужнею самарянкою и этою благостною беседою освятил и четвертый и пятый брак и одно внебрачное сожитие ("ты имела пять мужей, и которого теперь имеешь - не муж тебе"). Если посещение брака в Кане Галилейской что-либо освящает, то и эта беседа освящает же.
Теперь вопрос: если по учению церкви брак есть таинство, то не может ли это быть, т. е. сохранять свою силу, и как полу-таинство или даже вовсе фиктивное таинство? В связи с этим может быть допущен или ни в каком случае недопустим полу-развод. По нашему мнению и даже убеждению, существо Божие неделимо, и посему таинства неразделяемы; но они или есть - как бесконечные, безгрешные и неограниченные, или их вовсе нет, т. е. его нет в данном случае, напр. между двумя этими разъехавшимися людьми. Вот почему закон о так называемом "разлучении супругов", без дачи в то же время им полного развода с правом новой семьи, - более потрясает существа брака как таинства, нежели полный развод, который укорачивает таинство, но не опустошает его и не ставит на месте его фикцию, термин, пустое имя.
"Граждан.", 1900.
РАЗГОВОР СО СТАРЦЕМ
- У нас брак необычайно твердо поставлен. Он не расторгается ни по каким причинам; не расторгается даже тогда, если жена рождает детей от постороннего мужчины, к которому она переехала в квартиру. Сколько примеров ... "Анна Каренина" не миф...
Так говорил, сухо мямля, один юрист, с которым я обсуждал внешнюю постановку у нас "великой и священной тайны". Он не замечал, что я давно пришел в ужас, и хотел было продолжать, но я его перебил:
- Но, послушайте... если так, то брак не только не поставлен, как вы говорите, "прочно", но даже он и вовсе не поставлен. Matrimonium non est, ибо matrimonium est fidelitas (Брака нет... брак есть верность (лат.)). Вы не шутите?
В.В.Розанов несправедливо был забыт, долгое время он оставался за гранью литературы. И дело вовсе не в том, что он мало был кому интересен, а в том, что Розанов — личность сложная и дать ему какую-либо конкретную характеристику было затруднительно. Даже на сегодняшний день мы мало знаем о нём как о личности и писателе. Наследие его обширно и включает в себя более 30 книг по философии, истории, религии, морали, литературе, культуре. Его творчество — одно из наиболее неоднозначных явлений русской культуры.
Книга Розанова «Уединённое» (1912) представляет собой собрание разрозненных эссеистических набросков, беглых умозрений, дневниковых записей, внутренних диалогов, объединённых по настроению.В "Уединенном" Розанов формулирует и свое отношение к религии. Оно напоминает отношение к христианству Леонтьева, а именно отношение к Христу как к личному Богу.До 1911 года никто не решился бы назвать его писателем. В лучшем случае – очеркистом. Но после выхода "Уединенное", его признали как творца и петербургского мистика.
«Последние листья» (1916 — 1917) — впечатляющий свод эссе-дневниковых записей, составленный знаменитым отечественным писателем-философом Василием Васильевичем Розановым (1856 — 1919) и являющийся своего рода логическим продолжением двух ранее изданных «коробов» «Опавших листьев» (1913–1915). Книга рассчитана на самую широкую читательскую аудиторию.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Что такое событие?» — этот вопрос не так прост, каким кажется. Событие есть то, что «случается», что нельзя спланировать, предсказать, заранее оценить; то, что не укладывается в голову, застает врасплох, сколько ни готовься к нему. Событие является своего рода революцией, разрывающей историю, будь то история страны, история частной жизни или же история смысла. Событие не есть «что-то» определенное, оно не укладывается в категории времени, места, возможности, и тем важнее понять, что же это такое. Тема «события» становится одной из центральных тем в континентальной философии XX–XXI века, века, столь богатого событиями. Книга «Авантюра времени» одного из ведущих современных французских философов-феноменологов Клода Романо — своеобразное введение в его философию, которую сам автор называет «феноменологией события».
В книге, название которой заимствовано у Аристотеля, представлен оригинальный анализ фигуры животного в философской традиции. Животность и феномены, к ней приравненные или с ней соприкасающиеся (такие, например, как бедность или безумие), служат в нашей культуре своего рода двойником или негативной моделью, сравнивая себя с которой человек определяет свою природу и сущность. Перед нами опыт не столько даже философской зоологии, сколько философской антропологии, отличающейся от классических антропологических и по умолчанию антропоцентричных учений тем, что обращается не к центру, в который помещает себя человек, уверенный в собственной исключительности, но к периферии и границам человеческого.
Опубликовано в журнале: «Звезда» 2017, №11 Михаил Эпштейн Эти размышления не претендуют на какую-либо научную строгость. Они субъективны, как и сама мораль, которая есть область не только личного долженствования, но и возмущенной совести. Эти заметки и продиктованы вопрошанием и недоумением по поводу таких казусов, когда морально ясные критерии добра и зла оказываются размытыми или даже перевернутыми.
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
Эстетика в кризисе. И потому особо нуждается в самопознании. В чем специфика эстетики как науки? В чем причина ее современного кризиса? Какова его предыстория? И какой возможен выход из него? На эти вопросы и пытается ответить данная работа доктора философских наук, профессора И.В.Малышева, ориентированная на специалистов: эстетиков, философов, культурологов.