Семейный промысел - [67]

Мириам и раньше доводилось присутствовать на официальных приемах и церемониях награждения, званых обедах и коктейль-вечеринках, но всё это не шло ни в какое сравнение с королевским балом. Если судить по ольгиным туманным, но восторженным землеописаниям, Ньехвейн был маленьким княжеством, чуть больше штата Массачусетс и до того убогим, что большинство населения существовало за счет ведения натурального хозяйства, однако несмотря на это члены правящей королевской семьи устраивали торжественные церемонии когда заблагорассудится, причем с таким размахом, какой главам демократических стран и не снился. Это было величественное празднество, имитируемое школьными выпускными балами, а также их вариантом для взрослых — танцевальными вечерами знакомств. Кто-то сунул в руку Мириам наполненный бокал — отвратительно приторное плодово-ягодное вино. К тому же она, вежливо, но безоговорочно, отвергла столько приглашений к танцу, что начала терять счет. «Господи, когда же это все закончится», — ныла она про себя, в то время как Бриллиана-и-Кара пристраивали её в очередь, растянувшуюся на подозрительно красной ковровой дорожке, ведущей к некоему коротышке в нелепо жаркой на вид белой меховой мантии.

— Её превосходительство Хельге Торольд-Хьорт, дочь и наследница Патриции из рода Торольдов, вернувшаяся из изгнания, дабы отдать дань почтения его величеству Алексису Николау Третьему, правящему от имени Небесного Отца, будь велико и благословено имя его на землях Грюйнмаркта и прилегающих территорий!

Мириам удалось из последних сил присесть в глубоком реверансе и при этом не шлепнуться, к тому же закусив губу, дабы не ляпнуть что-нибудь лишнее или неуместное.

— Очаровательна, да-а, очаровательна! — высказался Алексис Николау Третий, правитель и всякое такое Грюйнмаркта (по благорасположению Клана). — Моя дорогая, все слухи о вашей красоте блекнут пред тем, что предстало моим очам! Какая изысканная манера держаться! Новое лицо при дворе, да-а, до чего ж очаровательна. Напомните мне, чтобы я представил вас своим сыновьям, только попозже. — Он слегка покачивался, сидя на своем троне и Мириам заметила в его руке пустую чашу. Монарх был слабосильным мужчиной с клочковатой рыжей бороденкой, окантовывавшей его подбородок и с преждевременной плешью на макушке. Корону он не носил, зато символизирующая власть золотая цепь была до того массивной, что, казалось, его спина не выдержит и король вот-вот сложится вдвое. Оценив симптомы, Мириам прониклась сочувствием к страдальцу.

— Рада была познакомиться, — благоразумно и с внезапной искренностью ответила она подгулявшему монарху. И тут же Мириам ощутила как её, не менее благоразумно, — приседая в реверансе и всем своим видом изображая радость от королевского присутствия, — оттаскивают прочь Бриллиана-и-Кара.

Мириам отпила из своего бокала, с трудом проглотила, затем отпила еще. А что, король подкинул неплохую идейку, подумалось ей. Буксировавшие её Бриллиана-и-Кара бросили якорь неподалеку от трона.

— Ну разве он не прелесть? — тихонько взвизгнула Кара.

— Кто? — в растерянности спросила Мириам.

— Эгон, разумеется!

— Эгон… — Мириам старалась подыскать более-менее вежливый словесный оборот.

— А, ну да, вы же нездешняя, — сказала Бриллиана — олицетворенная практичность. Тихонечко, на ушко, она продолжила: — Видели тех двух молодцев позади его величества? Тот, что повыше и есть Эгон. Старший сын и вероятный наследник, в том случае, если совет избирателей продлит правление династии после того как его величество — долгих ему лет жизни — преставится. А косоглазый коротышка — это Креон, второй его сын. Оба холостяки, причем Креон, скорее всего, таковым и останется. А ежели нет, то девице не позавидуешь.

— А почему не позавидуешь, если, конечно, можно о таком спрашивать?

— Он с отклонениями, — сухо сказала Бриллиана. — Настолько глуп, что… — Она заметила пустующий Мириамов бокал и заоборачивалась в поисках замены.

— Только, если можно, чего-нибудь не слишком сладкого, — взмолилась Мириам. Её донимала жара. — Как долго мы тут должны находиться? — спросила она.

— Ой, да сколько угодно! — радостно сообщила Кара. — Пир горой от заката до рассвета!

Бриллиана сунула в руку Мириам бокал.

— Изумительно, правда? — восторженно поинтересовалась Кара.

— По-моему, Кара, наша госпожа подустала, — тактично выразилась Бриллиана. — Она ведь больше трех дней провела в дороге.

Мириам шатало. Спина опять занемела, болели почки, к тому же она натерла ноги и с трудом переводила дыхание.

— Нет сил, — пробормотала она. — Надо поспать. Просто отведите меня домой, а потом можете вернуться и поразвлечься… Чесслово. Ноги не держат.

— Хм, — Бриллиана оглядела её изучающим взглядом. — Кара, если тебя не затруднит, не могла бы ты послать кого-нибудь за нашей каретой? А я пока помогу нашей госпоже достойно уйти. Моя госпожа, прежде, чем уйти, вам необходимо представиться еще нескольким людям, ибо не сделав этого вы нанесете обиду… Впрочем, послезавтра будет еще один прием и если вы так сильно устали, то вовсе необязательно вести долгую беседу с каждой знатной особой. Думаю, за то время, что мы проведем вместе до следующего приема, мы все узнаем нашу госпожу несколько лучше. — Она улыбнулась. — Последний бокал вина, моя госпожа?