Семейные тайны - [33]

Карл положил трубку и встал.

– Извините, Бен, – сказал он. – У меня тут проблемы с одним фильмом из-за океана. Придется нажать на кое какие рычаги, чтоб все уладить. Выпейте кофе или еще чего-нибудь, а я пока поговорю с секретаршей. После этого обсудим то дело, по которому вы сюда пришли.

– Чудесно, – сказал Бен, успокоительно подняв руку.

Когда Карл вышел из кабинета, Бен встал и прошелся по огромному помещению, остановившись у стеклянного стенда с наградами и призами. Бен видел эту коллекцию и раньше, поэтому видел он сейчас не призы, а сестру Линдси.

Брови у него сошлись. Что-то у Линдси было не в порядке, хотя явно это никак не выражалось. Она приехала к нему домой без всякого предупреждения месяц назад – бледная, изможденная и очень усталая. От нее исходил какой-то свет грусти, и Бена это очень беспокоило. Когда Линдси отказалась остановиться в фамильном доме Уайтейкеров, выставленном сейчас матерью на продажу, никто не стал ее ни о чем спрашивать. Дом для них всех был средоточением неприятных воспоминаний, и Бен поспешил заверить Линдси, что она без всяких проблем может остановиться у него.

В довершение этого Линдси в общении с матерью надела маску веселости. Меридит, в действительности не очень хорошо знавшая дочь, приняла все это за чистую монету и не могла нарадоваться на вернувшуюся домой дочку.

Но Бен знал Линдси куда лучше, и ему было ясно, что за этим что-то скрывается. Сестра выглядела хрупкой и беспомощной, казалось, одного неверного слова или движения достаточно, для того чтобы она рассыпалась на миллион частей. Первые две недели после возвращения Бен был загружен по горло – он заканчивал монтаж фильма, но последние полмесяца старался проводить вместе с ней. Они ходили за покупками, катались на яхте, он водил ее в самые известные ночные клубы. Линдси смеялась там, где это было уместно, интересовалась всем, что он говорил, расспрашивала о планах на ближайшее будущее, о том, как обстоит дело со съемками собственного фильма.

Но Бен скоро понял, что его, собственно говоря, тревожило: Линдси совершенно не говорила о самой себе. Она с удовольствием обсуждала свой очередной удачный снимок, очередную корреспонденцию из отеля «Плаца» с отказами и одобрительными ответами, каждый день отправлялась на поиски новых и новых сюжетов, то и дело повторяя, что год, проведенный в дороге, способствовал ее образованию и дал очень много в плане профессиональных навыков и умения.

Бен слушал сестру, больше того – наблюдал за ней деликатно и осторожно. В отдельные моменты, когда Линдси не замечала его пристального взгляда, он ловил грусть в ее зеленых глазах. Он попробовал осторожно нажать на нее, спросил, в порядке ли она, но сестра в ответ только засмеялась и махнула рукой – конечно, ну что за вопрос! Линдси пообещала вскоре съехать с его квартиры – она ведь понимает, что является помехой для жизни плейбоя, которую ведет Бен. Ей только нужно еще немного времени, чтобы решить, что ей больше хочется – осесть где-то здесь или отправиться в тур по Европе.

Бен подошел к окну, поглядел на павильоны и аллеи. Все, что было доступно глазу, являлось собственностью «Экскалибер пикчерз». Вернувшись к столу Карла, он снова сел в кресло.

Бен не говорил матери о своих подозрениях. Меридит была счастлива, она это счастье заслужила, и Бену не хотелось омрачать ее внутренний мир. Меридит последнее время имела прямо-таки сияющий вид – внимание Палмера и возвращение в лоно семьи дочери сотворили с ней чудо.

Нет, решил Бен, он будет по-прежнему присматривать за Линдси и надеяться на то, что однажды ее глаза вновь заблестят, а губы будут улыбаться прежней искренней и чистой улыбкой. Пока же она была чертовски грустной, и Бен готов голову дать на отсечение, что причина грусти – мужчина.

Кто бы ни был этот парень, жил он в Нью-Йорке или где-то поблизости. И встретилась с ним Линдси уже после того, как Бен уволил детективов, наблюдавших за ней. И уж вне всякого сомнения этот молодчик был связан с веткой вербы, которую Линдси держала в вазе на ночном столике в гостевой комнате квартиры Бена.

– Верба. Значит, верба? – пробормотал Бен, ощущая себя участником телешоу, которому нужно разгадать загадку, пока передача не закончилась. Загадка не разгадывалась, и он пытался хотя бы выиграть время и не дать Линдси возможности уехать в Европу или в любое другое место на земном шаре, пока он не докопается до причины ее грусти. Он слишком любит сестру, чтобы молча принять ее внезапное объявление о своем отъезде.

Верба – это важная улика, и Бен понимал это. Не раз видел он, как кончики пальцев Линдси нежно гладят ее мягкие почки. Как-то вечером, вернувшись поздно, он остановился около ее комнаты и в свете, падающем из холла, увидел спящую Линдси. На ее лице еще не просохли слезы, а откинутая на подушки рука крепко сжимала ветку вербы.

Ну, конечно, дело в мужчине, решительно сказал себе Бен. Но что мы знаем о нем, кроме того, что по его вине сестра вот уже месяц живет в мире непреходящей боли.

Дверь в кабинет распахнулась, и Карл Мартин ворвался внутрь, отрывая своим появлением Бена от его мыслей. Бен моментально взял себя в руки, готовясь к решительной атаке на этого невзрачного на вид Голиафа киноиндустрии.