Семейные портреты - [60]

В моей почте есть немало писем мужей, сетующих на то, что жена отказывается иметь двух или трех детей. Давайте спокойно вдумаемся в них. Если вполне здоровая женщина, жена, отказывается родить ребенка, она, по существу, выступает как человек, насильно захвативший то, что ему одному не принадлежит. Она присваивает себе право решать вопрос о БЕССМЕРТИИ, бессмертии не только собственном, но и мужа и старшего поколения, решать важнейший для всего общества вопрос с сугубо эгоистических позиций.

Мне возразят, что в таком решении, может быть, повинна не одна женщина, но и мужчина, если он исповедует взгляды того молодого супруга, чьи высказывания я привела в начале данной главы и кого не смог переубедить целый синклит родни и знакомых. Да, бывает и такое. Но ведь муж волен распоряжаться лишь до той поры, пока жена разделяет его воззрения. В конечном счете за ней последнее слово.

А в итоге получается весьма печальная картина, обнаруженная нынешними исследователями семьи. Вопрос о числе детей чаще всего решается единолично — женщиной, без учета мнения и интересов других членов рода-племени.

«Да, конечно, мужчинам легко и просто достаются дети, — слышу я резонные возражения женщин. — Им не носить, не рожать, не кормить, не нянчить». Все верно, тут и спору нет, что главные тяготы по воспитанию детей ложатся на женские плечи. Хотя и призываем мы мужчин всячески облегчать положение женщин-матерей, но они не всегда находят свое место в сложном деле выращивания потомства. А сними мужчина с души женщины многие хозяйственные заботы, а с рук — тяжелые работы по обслуживанию его самого и взрослеющих детей, она, наверное, чаще бы отваживалась на второго-третьего ребенка. По этому поводу мне пришла мысль, что не мешало бы пересмотреть обычный ритуал «сговора» жениха и невесты, знакомства двух семей, которым предстоит породниться. Может быть, вместо вопросов о том, в каком ресторане справлять свадьбу, какой длины шить платье невесте, выяснять: кто и что думает о важнейшей стороне жизни новой пары — о будущих, детях? Каким образом все члены этого маленького сообщества собираются участвовать, материально, морально и физически, в осуществлении столь важной миссии — в продолжении рода.

Стремясь сделать отношение к семье и браку более серьезным, вдумчивым, мы порой забываем, что не количеством предваряющих регистрацию недель и месяцев определяются условия для глубоких размышлений, а «качеством» вопросов, которые предлагаются для обдумывания жениху и невесте. И вопрос: как вы относитесь к детям? — должен стать первоочередным, главенствующим.

Но тут нас снова, как магдебургские полушария, раздирают внушенные нам взгляды о «приличном» и «неприличном». Говорить об этом непозволительно даже с новобрачными. Похихикать на свадьбе, подмигивать понимающими глазами, отпускать двусмысленные шуточки можно, а серьезно, честно обсудить до регистрации вопрос о детях неудобно. Сколько же предрассудков нам еще предстоит преодолеть! В том числе и этот.

«Чей род — того и рот»

Нужны родителям несколько детей, а не единственный ребенок и для удовлетворения своих материальных потребностей в старости. Это многими не осознается в полной мере из-за того, что расчет со стариками-пенсионерами нынче ведет государство. Но ведь все материальные и духовные ценности общества создаются вчерашними детьми и внуками, нынешними работниками. От их количества во многом зависит экономическая мощь страны, ее возможность обеспечивать нетрудоспособное свое население. Если здесь будет нарушена пропорция полноценных работников и «едоков» (пусть и заслуженных), то, естественно, характер компенсации за прошлый труд будет совсем иной, гораздо ниже желаемого. Вопрос материальных отношений со стариками очень серьезный и заслуживает особого внимания.

Как-то «Литературная газета» выдвинула на обсуждение тему, которая многих задела за живое: о затянувшемся иждивенчестве нынешних детей. Публикации были полны гневной страсти в адрес великовозрастных «нахлебников». Однако такого рода разговор лучше всего основывать на цифрах и фактах, а не на эмоциях. Я тогда высказала свое мнение на этот счет в статье «Хлеб и любовь».

Статистика показывает, наш личный житейский опыт подтверждает ее выводы: у нас работают или учатся все, все трудоспособное население. Только несколько миллионов мам выключены из общественного производства, но заняты ответственным делом: пестуют будущих граждан. Откровенных тунеядцев у нас раз-два и обчелся. Да и не о них завела речь газета.

Так о ком же? Начнем с рассмотрения ситуации, описанной в этюде «Булка, полная меду», возбудившем дискуссию. Там речь шла о взаимоотношениях престарелого родителя-пенсионера и его великовозрастных детей. Пенсионер работает в поте лица сразу на трех должностях, лишь бы давать и давать блага своим ненасытным чадам. Но так ли уж типична эта история? Если мы от частного случая перейдем к общей картине, то сразу же убедимся, что молодежь и зрелая часть населения создают львиную долю материальных благ общества, в том числе благ для тех, кто уже отстранился от дел — пенсионеров. Ведь ежемесячные пенсии миллионам старших есть не что иное, как отчисление от совокупного сегодняшнего труда. Отчисления, производимые в погашение долга признательности за труд вчерашний. И если бы работающие ныне и впрямь сложа руки уселись «на родительской шее», как это утверждают некоторые ворчуны, то никакая самая могучая шея не выдержала бы.