Семейное Рождество - [3]

Она была как ледышка, именно это он подумал о ней в первую встречу, и с тех пор не произошло ничего такого, что изменило бы первое впечатление — неземная красота снаружи, но ледяной холод, безразличие внутри. Все в ее отношении и манере поведения говорило о том презрении, которое она испытывала к человеку, позволившему своему отцу купить ее в качестве трофея для сына.

Она сделала реверанс.

— Мистер Чэмберс, — сказала она. — Надеюсь, ваша поездка была приятной?

Он кивнул, вручая лакею шляпу, пальто и перчатки. Она никогда не называла его по имени, хотя он и просил ее, когда делал официальное предложение, превратившееся в фарс. И после того, как они поженились, он намеренно звал ее по имени, хотя она и не давала своего разрешения. Его рассердило ее холодное приветствие. В его мире женатые пары не обращались друг к другу с такой безличной формальностью.

— Да, спасибо, Элизабет, — ответил он. — У вас все хорошо? Вы поправили свое здоровье?

— Да, спасибо, — сказала она.

— А мой сын?

Она еле заметно поджала губы, что выдавало невысказанное раздражение. Эдвин пожалел, что он не может забрать свои слова обратно и спросить о Джереми, как об их общем сыне. Но он привык говорить «мой сын», когда с гордостью рассказывал друзьям о своем золотоволосом мальчике, которого в последний раз видел, когда ему было десять дней.

— У него все хорошо, спасибо, — сказала она.

Если бы, думал он с сожалением, он женился на женщине своего круга, то, возможно, она каждый вечер прошедшего года, когда он возвращался с работы, встречала бы его улыбкой и теплыми, радушными объятиями, желая поведать, как прошел ее день, и узнать, как он провел свой. Естественно, он думал бы об их ребенке, как о «нашем». Он видел бы сына каждый день его жизни.

Но винить во всем он мог только себя. Отец не вынуждал его вступать в этот брак. В действительности он был бы в ужасе, если бы понял, что Эдвин на самом деле не хотел этого.

— Не желаете ли подняться в свою комнату и освежиться? — спросила она, окинув его взглядом и заставив остро осознать далекое от совершенства состояние одежды, в которой он большую часть дня проскакал верхом. — У меня в салоне гости.

— Лорд и леди Тэмплер? — спросил он. — Надеюсь, они в добром здравии?

— Да, благодарю вас, — ответила она, вздернув подбородок, и теперь стала выглядеть не только холодно, но и высокомерно. — Мы решили отпраздновать Рождество здесь. Вчера прибыли все члены моей семьи.

Что? О Господи! Даже не посоветовавшись с ним? А собирались ли они вообще ему об этом сообщать? Как, должно быть, огорчила его жену и ее семью весть о его скором приезде домой. И как же он теперь сожалел о своем решении! Если бы он мог, то без промедления покинул бы дом и вернулся обратно в Лондон. Вся ее семья? С большинством из них он даже не встречался. Их свадьба была пышной, но, кроме лорда и леди Тэмплер, их сына и невестки, остальные гости были с его стороны: члены семьи, его друзья, друзья отца. И все же теперь он не мог уехать.

Он не уедет. В конце концов, это был его дом.

— Я встречу и поприветствую их в Уайлдвуд-холле немного позже, — сказал он. — Но сначала я хотел бы пойти в детскую. Вы ко мне присоединитесь?

— Конечно.

Она повернулась и направилась вслед за ним через арку к лестнице. При этом она сцепила руки перед собой, тем самым не позволяя Эдвину предложить ей руку.

— Сколько прибыло гостей? — спросил он, когда они поднимались по ступенькам. Он слышал холод в собственном голосе. Ему никак не удавалось смягчить тон в разговоре с женой. Как можно поддерживать теплую беседу со снежной королевой?

— Тридцать два взрослых, — сказала она. — С вами тридцать три.

Он мысленно содрогнулся. При других обстоятельствах он, возможно, даже посмеялся бы над тем, что сделал число гостей нечетным. Несомненно, его жена и теща тщательно спланировали, чтобы количество людей на семейном торжестве было четным. Он мог побиться об заклад, что среди этих тридцати двух было равное количество мужчин и женщин, хотя обычно никто не ждал, что семья идеально впишется в такую схему.

Он был удивлен, когда открыл дверь в детскую и остановился на пороге, пропуская жену вперед. Он ожидал, что в комнате будет тихо, учитывая, что в ней находился спящий ребенок. Вместо этого там стоял веселый гвалт. Естественно, ведь в ее семье были не только взрослые, но и дети. Похоже, их было достаточно много, и все хотели играть и разговаривали — вернее, кричали — одновременно. В комнате было несколько нянь, которые присматривали за детьми, но даже не пытались их приструнить.

Несколько детей прервали свои занятия, чтобы узнать, кто же пожаловал к ним в комнату. Некоторые подошли ближе, и рыжий веснушчатый мальчик потребовал сказать ему, кто такой Эдвин.

— Не забывай о манерах, Чарльз, — строго сказала Элизабет, но, несмотря на это, по-доброму взъерошила волосы наглеца. — Это твой… дядя. Чарльз — старший сын Берти, — объяснила она, имея в виду брата. Она назвала по имени остальных детей, которые были детьми кузенов или кузин.

— Как тебя зовут? — спросил Чарльз.

— Чарльз! — возмущенно воскликнула Элизабет.