Семейное положение — безвыходное - [4]

Вообще-то Люся давно привыкла к тому, что няня её недолюбливает, в отличие от Димы, которого Ольга Васильевна просто обожала. Она даже, кажется, питала к нему чувство лёгкой влюблённости, несмотря на то что ей было уже под пятьдесят, а Диме – неполных тридцать. Но именно сегодня, сейчас, на контрасте после душевной и тёплой Индии, Люся почувствовала, что её больно царапнула эта неприязнь чужой женщины. Однако она моментально взяла себя в руки и улыбнулась няне, ещё раз давая понять, что разговор окончен:

– До завтра, Ольга Васильевна.

– До завтра, – кисло отозвалась та и хлопнула дверью.

Часть 1. Велькам ту Индиа, мадам!

…Чему учит нас Индия? Тому, что молчанье речь, расстояние лучший врач,

Того, чего не имеешь – не потерять, что имеешь – не уберечь.

Так что обналичь и потрать свою жизнь до последней старости,

Проживи поскорее прочь.

(Вера Полозкова)

Россия, Москва, сентябрь 2011 года

Люся сразу же выхватила их взглядом из толпы читателей – очень уж инородно эти девочки смотрелись среди остальных посетителей «Библио-Мира». Не то чтобы они выглядели совершенными дурочками, ни разу в жизни не державшими в руках книгу… Просто по их многозначительным ухмылкам, подмигиваниям друг другу и жадному, неприкрытому любопытству в её адрес становилось ясно: в данный момент их не интересуют ни книжки, ни, собственно, Люсина презентация – они пришли сюда исключительно ради неё самой. Собственно, и на свой счёт она особо не обольщалась, понимая, что интересует девчонок не сама по себе, а всего лишь как законная супруга Дмитрия Ангела. Обычная ситуация – девочки-фанатки пристрастно разглядывают жену кумира, втайне негодуя: «И что он нашёл в этой страшиле? Уж я-то гораздо лучше!» – теша тем самым своё уязвлённое самолюбие. Не исключено, что они даже купят её книгу с автографом и вообще всячески будут демонстрировать расположенность и напускную доброжелательность, чтобы приобщиться к Диме хоть таким боком. Люся навидалась подобного уже немало…

Ей не были в новинку зависть, ревность и даже откровенная злоба по отношению к ней со стороны тайных поклонниц и явных фанаток мужа. Почти пять лет брака, а также несколько лет добрачных отношений закалили её, и она теперь вполне спокойно реагировала на косые взгляды и свистящий ехидный шёпот за спиной. Пожалуй, самыми сложными были именно их первые годы вместе. Люся тогда вся обросла комплексами, поскольку чувствовала себя чужой на этих тусовках шоу-бизнеса, куда её постоянно затаскивал Дима. Она не обладала модельной внешностью, не любила краситься и ярко одеваться, да и в карьере не достигла особых высот, трудясь редактором в заштатном молодёжном издании. Теперь, что и говорить, когда её книжки стали пользоваться большой популярностью среди читающей публики, она имела уже другую весовую категорию в свете. Не безызвестная журналисточка-провинциалка, а знаменитая писательница… Конечно, она по-прежнему была далека от пафоса и гламура, а модные тусовки всё так же не переваривала, но сейчас, во всяком случае, мало кто посмел бы недоумённо сказать об их союзе: «Вот же парня угораздило…» Само собой, недоброжелатели остались, но Люся старалась о них не думать. Разумеется, она не стала вмиг красоткой из глянцевого журнала с силиконом в груди, губах и попе, но выглядела всегда ухоженно и стильно, что не позволяло недругам злословить слишком уж откровенно.

Забавно, но лишь немногие знали, что Люся печатается под псевдонимом. Мало кто способен был удержать в памяти тот ненужный факт, что «Глаша Маланина» и «Людмила Малахова» – это одно и то же лицо. Ну, в самом деле, читателю же необязательно запоминать реальные имена Дарьи Донцовой или Бориса Акунина, к книжкам которых это не имеет никакого отношения… Но Люся всё-таки от души веселилась, когда натыкалась в СМИ на заметки о «супружеской чете Димы и Глаши», или когда очередной интервьюер почтительно обращался к ней:

– Уважаемая Глафира, расскажите о своих творческих планах!..

Интервью, кстати, она давать не любила и по возможности отказывалась. Во-первых, не могла избавиться от чувства неловкости – ну какое интервью, она что, звезда, что ли?.. А во-вторых, её удручало, что современные журналисты настолько непрофессиональны. Было ужасно стыдно, когда ей задавали глупые, пустые вопросы – стыдно не за них, а почему-то за себя лично. Иной раз, читая очередное интервью в каком-нибудь глянце, она морщилась и брезгливо думала: «Ну как, КАК можно задавать такие бездарные вопросы, ответы на которые никому не интересны, в том числе и самому журналисту?» Она окончила журфак и имела за плечами немалый опыт проведения интервью с настоящими, Большими Звёздами. Странно – по жизни довольно робкая и неуверенная в себе, Люся совершенно преображалась, когда шла на интервью. Не только сыпала оригинальными вопросами, но и мастерски поддерживала атмосферу живой беседы; многие знаменитости раскрепощались в её обществе, и разговор в итоге получался свежим, интересным и информативным. Она всегда испытывала искренний интерес к собеседнику. Журналистскую же некомпетентность в своих коллегах Люся терпеть не могла и стыдилась, что по таким не шибко умным и морально нечистоплотным товарищам судят о судьбах всей отечественной журналистики в целом. Она до сих пор с содроганием вспоминала встречу с сэром Полом Маккартни, когда тот приезжал в Москву с единственным концертом. Её коллеги по цеху на ужаснейшем английском (зачем вообще они аккредитовывались на пресс-конференцию, не зная языка?!) задавали легендарному музыканту «гениальные» вопросы в духе: «Пол, а что лучше – Англия или Россия?» или: «А правда ведь, что русские девушки самые красивые?» Вежливый обаяшка Пол с грустными, как у сенбернара, глазами уклончиво и дипломатично отвечал, и Люська даже боялась себе представить, что он на самом деле думает в глубине души обо всех этих репортёришках.