Семейное дело - [143]

Оба замолчали. Нечаев — потому, что ему вовсе не хотелось продолжать этот разговор, парень — очевидно, потому, что не осмеливался о чем-то спросить. Во всяком случае, так показалось Нечаеву.

— Жарковато, вы сказали?.. А мне сегодня, между прочим, дождь снился. Будто стою я возле кафе «Снегурочка», — знаете, на углу Горького и Вознесенской? — а он так и хлещет, так и хлещет. Мне здесь часто дожди снятся.

Только этого еще не хватало, подумал Нечаев. Поговорить о снах! И все-таки он чувствовал, что парень подсел к нему не случайно и сейчас ходит вокруг да около чего-то такого, что его беспокоит.

— Зачем же вы тогда уехали? — спросил Нечаев. — Здесь что, рубли длиннее, что ли?

— Те же самые, — ответил парень. — А вы в двадцать шестом такую Водолажскую знаете?

— Знаю, — кивнул Нечаев. — Серьезная девушка.

Парень уже докурил папиросу и, каблуком выдолбив в земле ямку, кинул окурок туда и зарыл его. Что-то начало проясняться для Нечаева. Вопрос о Водолажской был задан, конечно, не случайно.

— Как она там?

— Вот этого сказать не могу.

Парень смотрел в сторону.

— Вы извините меня, что я к вам со своими вопросами, — сказал он. — Директорша гостиницы, между прочим, моя жена, а фамилия моя — Водолажский. Вот такие-то дела…

По ту сторону низкого забора, отделяющего палисадник от улицы, остановился зеленый «рафик», и парень поднялся.

— Наш подкидыш, — объяснил он. — Извините.

Он уходил быстро — не от Нечаева, а от того тоскливого разговора, который завел сам. Почти бежал. Нечаев глядел ему вслед и вдруг почему-то подумал, что надо будет разыскать Водолажскую и рассказать об этой встрече, хотя это вроде бы и не его дело.

Вышел Заостровцев, на ходу натягивая на голову носовой платок с рожками. Нечаев встал и пошел ему навстречу.

— Дозвонились?

— Да, — как-то растерянно сказал Заостровцев, и Нечаев резко спросил:

— Ну, что там еще?

— Там? — переспросил Заостровцев. — Понимаете, там… Короче говоря, заведено уголовное дело на Бревдо из отдела комплектации и снабжения. А ведь я знаю, что Силин… Но ведь он же старался не для себя!

Несколько дней назад Свиридов сказал Силину, что, возможно, после приемки он не вернется в Москву, а приедет в Большой Город. В главк пошли письма с других предприятий — жалуются, что ЗГТ задерживает поставки металла. Да, он понимает — реконструкция, трудно, но ему надо разобраться самому. Возможно, не стоило мудрить и так уж рассчитывать на свои собственные силы: приехали бы в Москву, подумали, обратились бы в Госплан, нашли бы другой, более легкий выход. Это был всего лишь упрек, но и упрек показался Силину неприятным. Послушался Нечаева, поддался общему настроению, а действительно, куда проще было съездить в Москву и решить там вопрос. А теперь со дня на день жди нагоняя от главка — большие нагоняи всегда начинаются с маленького упрека…

Теперь он ждал Свиридова со дня на день. Поэтому, когда на завод позвонили из обкома и сказали, что Рогов ждет директора завода сегодня в шестнадцать часов, Силин подумал: «Наверно, приехал…» Он не обратил внимания на то, что вызов был официальный, — такое случалось и прежде; он только подумал: почему Свиридов не позвонил ему?

Все это время он жил с острым ощущением приближающейся беды. Неожиданное известие о том, что на Бревдо заведено уголовное дело, выбило его из колеи окончательно, тем более что Бревдо, зайдя к нему в кабинет, сказал: «Владимир Владимирович, у меня нет выхода. Там, где я смогу, я буду признаваться, что действовал по вашему приказу. Или вы предпримете какие-то шаги, чтобы вытащить меня?..» Силин коротко ответил: «Попробую» — и Бревдо ушел. Теперь надо ждать вызова к следователю. Наверняка Бревдо натворил чего-то такого, о чем я не знаю. Иначе откуда бы эта оговорка: «Там, где я смогу…»

Каждый прожитый день приближал и другое: Нечаев, конечно, не будет молчать. Весь вопрос в том, что лучше — сказать Рогову или ждать, а там будь что будет? Он метался. Он чувствовал, как на него наваливается — нет, уже навалилась — страшная тяжесть и он не в силах сбросить ее. Если это пойдет от Нечаева, мне будет хуже; если я расскажу Рогову сам, можно надеяться, что старые наши отношения все-таки возьмут свое. Стало быть, надо найти какую-то форму… Не придешь же и не грохнешь просто так: весной я распорядился внести в промежуточный отчет продукцию не строго по стандарту. Тем более, если при этом разговоре будет присутствовать Свиридов.

Конечно, ничего этого он не говорил Ворониной. Зачем? При ней он был по-прежнему уверенным, он играл эту уверенность через силу, он не мог и не хотел хотя бы на минуту показаться ей таким, каким был сейчас на самом деле.

Садясь в машину, он подумал: «Сегодня… Все может решиться сегодня…»

Ему пришлось немного подождать: Рогов был на секретариате. Он появился в приемной и кивнул на ходу:

— Заходи. Извини, что задержал.

Силин вздохнул облегченно. Значит, Свиридова еще нет и разговор будет с глазу на глаз.

Рогов не стал садиться за свой стол. Он встал у окна, спиной к улице, и, охватывая плечо здоровой рукой, сразу спросил:

— Что у тебя с Кирой?

— Ты меня поэтому и Вызвал?