Семейная жизнь Федора Шаляпина: Жена великого певца и ее судьба - [18]

Второй сезон Русской частной оперы открылся 3 октября 1897 года оперой «Фауст» Ш. Гуно. Шаляпин пел Мефистофеля. Здание Солодовниковского театра ремонтировалось, и спектакли временно шли в театре «Новый Эрмитаж» в Каретном ряду.

6 октября давали «Жизнь за царя». Отметив основных исполнителей оперы, газета «Московский листок» не забыла упомянуть и первую балерину: «В балете с успехом принимала участие г-жа Иоле Торнаги».

В Русской частной опере произошли большие изменения. Все балеты Иоле были сняты с репертуара. Уехали домой итальянские артисты, поредел кордебалет. Теперь Иоле предстояло войти в труппу театра, освоить новую для себя профессию балетмейстера…

Осенью 1897 года Иоле репетировала танцы к опере «Кармен». С ней работал новый дирижер, которого Мамонтов пригласил в помощь первому дирижеру итальянцу Эспозито, сменившему на этом посту итальянца Бернарди. Высокий молодой человек с несколько удлиненным лицом и серыми внимательными глазами производил приятное впечатление. Он был безукоризненно вежлив, воспитан, заботливо спрашивал Иоле, подходят ли ей предложенные им темпы. Этим дирижером оказался двадцатичетырехлетний Сергей Рахманинов. Иоле исполняла танцы в операх «Русалка», «Кармен», «Орфей», которыми он дирижировал.

В первой половине ноября во вновь отремонтированном театре Солодовникова состоялась премьера оперы М. П. Мусоргского «Хованщина». Газета «Московский листок», поместив состав участников, отметила: «В 4-ом действии — танцы персидок с участием г-жи Торнаги и кордебалета».

Декорации к опере были написаны по эскизам Аполлинария Васнецова.

Премьера «Хованщины» в Москве прошла с большим успехом. После каждого акта публика дружно вызывала исполнителей. «Миловидные персидки» пользовались особым вниманием…

Вслед за «Хованщиной» Частная опера поставила оперу Глюка «Орфей». Половина сбора от премьеры была предназначена в пользу состоявшего при Московском обществе любителей художеств вспомогательного фонда для нуждающихся художников и их семейств.

Иоле ставила в «Орфее» танцы и выступала сама. Но спектакль, как и всегда в Частной опере, готовился в спешке и не имел у публики особого успеха. Уже третье представление прошло при абсолютно пустом зале.

Однако вскоре Русскую частную оперу ожидала большая удача. Самым крупным событием сезона 1897/98 года стала постановка оперы Н. А. Римского-Корсакова «Садко», которую Мамонтов получил почти из рук самого композитора.

В конце ноября — начале декабря 1897 года работа над подготовкой оперы началась. Иоле предстояло ставить танцы морских дев в сцене подводного царства.

Позже художники К. Коровин и С. Малютин написали для этой сцены превосходные декорации. В. П. Шкафер, актер и режиссер Русской частной оперы, вспоминал:

«В подводное царство спустилось страшное глазастое чудище; оно качалось и вращало глазами, распуская огромные плавники, дно было затянуто морскими водорослями, в пролетах светились морские звезды, и проплывали через сцену затейливые рыбы и разнообразные морские обитатели причудливых форм и красок; освещенное морское дно казалось волшебным царством, где на самом деле Садко повенчается с Царевной Волховой».

Мамонтов подал Иоле идею — ввести на оперную сцену танец «серпантин», модный в то время в кафешантанах Парижа. Об этой ее работе остался интересный рассказ в воспоминаниях В. П. Шкафера.

«И. И. Торнаги, прима-балерина театра, блестящая и даровитая артистка, приглашенная С. И. Мамонтовым для постановки отдельных балетов и для участия в оперных спектаклях, как раз ставила со своим балетом этот номер, связанный с общей пляской всего подводного царства в сцене обряда венчания Садко с Волховой Царевной, — пишет он в книге „Сорок лет на сцене русской оперы“. — Ритмические движения на разных плоскостях сцены танцующих фигур, очень картинно развевающиеся складки шелковых тканей, в своих преломляющихся тонах и линиях, освещенные светом прожекторов, давали иллюзию подлинной водной стихии в момент пиршества Морского царя».

Сама Иоле появлялась в сцене подводного царства в роскошном костюме Царицы-Водяницы. Это была больше мимическая, чем танцевальная роль.

Премьера «Садко» состоялась 26 декабря 1897 года, а на третий спектакль — 30 декабря — из Петербурга приехал Римский-Корсаков с женой.

Газета «Московские ведомости» писала:

«Третье представление оперы „Садко“, состоявшееся во вторник, 30 декабря, носило торжественный характер. После второй картины на единодушные вызовы публики „автора“ вместе с артистами вышел прибывший в Москву Н. А. Римский-Корсаков. Оркестр встретил его тушем, а весь театр стоя приветствовал высокоталантливого композитора единодушными рукоплесканиями, причем был поднесен лавровый венок. Чествование возобновилось по окончании четвертой картины, когда Н. А. Римский-Корсаков появился на сцене, окруженный всею труппой Частной оперы, причем ему были поднесены серебряный и вновь лавровый венки. Публика с энтузиазмом снова приветствовала автора оперы бесчисленными вызовами. После шестой картины Н. А. Римский-Корсаков также был неоднократно вызван».

Присутствовал Римский-Корсаков и на четвертом представлении 3 января 1898 года. Ему вновь была устроена овация и поднесены три лавровых венка.