Семейная тайна - [44]
— А мне помнится, что товарищ главный инженер наравне со всеми нами, грешными, получает премию за перевыполнение плана. Что-то я не слышал, чтобы он хоть раз от нее отказался.
Фадеичев громко и торжествующе рассмеялся.
Хрупов побледнел. Услышать такой упрек в присутствии посторонних, да еще от кого — от своего вчерашнего подчиненного, от Ромки? Нет. Хрупов этого снести не мог. Не найдя, что ответить, он сунул руку во внутренний карман пиджака, выхватил пачку денег и кинул ее через комнату на директорский стол.
— Вы попрекаете меня премией? Можете взять ее обратно!
Деньги, не долетев до цели, парашютируя, медленно опустились на паркетный пол.
Завкадрами Веселкина вскрикнула:
— Боже мой! Да вы в своем ли уме, Николай Григорьевич?!
Молодой Сабов ползал на карачках, подбирал с пола деньги и клал на угол директорского стола.
Хрупов оглушительно хлопнул дверью да и был таков.
Беловежский спокойно, как будто ничего не случилось, произнес:
— Все свободны… кроме Фадеичева.
Как только они остались одни, Беловежский молча впился взором в бледноватое с темными мешками в подглазьях лицо своего зама, впился с надеждой и сомнением. С надеждой — потому, что знал: голова этого человека таит в себе десятки хитроумных комбинаций, способных выручить завод. С сомнением — потому, что не, знал: захочет ли Фадеичев всерьез ему помочь. Что может побудить его к действию? Перспективы дальнейшего роста? Но этих перспектив у Фадеичева нет, и он это знает. До самой пенсии ему суждено оставаться заместителем. Таким образом, пряника нет. Нет и кнута. Увольнение его не пугает. Фадеичева давно уже приглашали на должность заведующего кафедрой в местный политехнический институт, и, как было известно Беловежскому, он еще не принял окончательного решения.
— Александр Юрьевич! Только что на совещании в этом кабинете вы произнесли одну сакраментальную фразу…
Фадеичев тонко улыбнулся.
— Я знал, это не пройдет мимо вашего внимания, Роман Петрович. Да, наша задача, задача ваших помощников, подсказывать вам оптимальные решения. Причем, насколько я понимаю, сейчас нужны такие решения, которые сулят быстрый эффект, помогут спасти годовой план.
— С вами приятно разговаривать, Александр Юрьевич, — вымученно улыбнулся Беловежский, — вы понимаете с полуслова.
Фадеичев вздохнул:
— Моя беда в том, что я все могу понять.
— Ну и…
Зам директора прикрыл глаза тяжелыми веками, сделал паузу. Произнес:
— Начиная с мая, мы идем с недовыполнением. С небольшим, но недовыполнением. И если так будет продолжаться, годовой план завалим. Что нежелательно.
— Это исключено, — сухо бросил Беловежский.
— В прошлые годы мы выходили из положения только благодаря корректировке.
— Знаю, знаю. Но что было, дорогой Александр Юрьевич, то быльем поросло.
— Понятно. Они помолчали.
Потом Александр Юрьевич обратил на Беловежского испытующий взгляд.
— Скажите, Роман Петрович, только честно. Мне необходимо знать. Вы действительно не ставили перед главком вопроса о корректировке плана? Или…
— Или ставил, но Трушин мне отказал?
— Да.
— Не ставил. Честно говоря, собирался. Но в последнюю минуту передумал. И не жалею об этом.
Фадеичев с изумлением взглянул на директора.
— В последнюю минуту? Но вы же инженер! Если принимаете такое серьезное решение, значит, у вас должны быть для этого не менее серьезные основания, расчеты… При чем тут последняя минута?
Беловежский слегка покраснел: упрек попал в цель. Улыбнулся.
— Вы, должно быть, слышали о полководцах, решивших выиграть сражение или умереть? Так вот — они жгли за собой мосты. Чтобы каждый в их войске знал: путей к отступлению нет.
— Тогда об этом должны узнать на заводе. Что отказ от корректировки плана — это ваше принципиальное решение. Это подействует на людей, заставит их понять, что пришли новые времена.
Роман Петрович с удовольствием слушал Фадеичева. То, что неясно бродило в его мыслях, этот человек высказывал четко, по-деловому. Нет, ни в коем случае его нельзя отпускать в политехнический институт.
Произнеся свою тираду, Александр Юрьевич откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза тяжелыми голубоватыми веками. Казалось, он задремал.
Беловежский нетерпеливо постучал карандашом о стол.
Фадеичев очнулся.
— Извините… я задумался. Не сочтите это за лесть, но я рад, что директором стали вы, а не этот, неистовый. И я искренне хочу помочь — и заводу, и вам. Вы — смелый человек. А смелость города берет. Кстати о городах. У меня есть одна комбинация, в которой этот самый город играет не последнюю роль.
И, выпрямившись в своем кресле, Фадеичев четко изложил свой план. Современная производственная жизнь, говорил он, чрезвычайно сложна. Однако эти сложности — не всегда зло, иногда они могут обернуться благом. Надо только умело их использовать.
— Одно из реальных существующих противоречий — это противоречие между отраслевым принципом управления и территориальным, требующим учета местных условий. В идеале — первый принцип должен быть дополнен вторым.
— Но как это сделать? — еще не понимая, куда клонит Фадеичев, сказал Беловежский.
— Вы что-нибудь слышали о программе «Труд», разработанной в нашем горисполкоме?
Действие остросюжетного романа Валерия Горбунова начинается в далеком северном поселке, а продолжается на ракетном полигоне. Герой книги, молодой московский журналист, становится случайным свидетелем загадочных убийств. Распутывая сложный клубок преступления, он стремится приблизиться к разгадке и иной, не менее важной тайны — тайны человеческого бытия.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.
В этой книге три части, объединенные исторически и композиционно. В основу положены реальные события и судьбы большой рабочей семьи Кузяевых, родоначальник которой был шофером у купцов Рябушинских, строивших АМО, а сын его стал заместителем генерального директора ЗИЛа. В жизни семьи Кузяевых отразилась история страны — индустриализация, война, восстановление, реконструкция… Сыновья и дочери шофера Кузяева — люди сложной судьбы, их биографии складываются непросто и прочно, как складывалось автомобильное дело, которому все они служили и служат по сей день.
Всего за сорок дней до победы погиб старший лейтенант Владимир Коркин. Пуля, оборвавшая его жизнь, и сегодня несет горе в дом солдата Великой Отечественной войны. Не сбылись его планы, не родился его сын и никогда не родятся его внуки… Тема нравственного долга выживших, вернувшихся с войны перед павшими товарищами лежит в основе романа.
В романе «Варианты Морозова» автор исследует нравственные искания своих героев на широком жизненном материале. Действие романа разворачивается в наши дни. Главный герой книги С. Рыбаса — тридцатилетний горный инженер Константин Морозов, представитель шахтерской династии, человек, в котором воплощены лучшие черты его поколения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.