Семейная тайна - [57]

Ровена замешкалась, но не нашла слов, способных сократить пропасть.

— Да, конечно. Спасибо.

В подавленном настроении она направилась к кабинету, сделала глубокий вдох и постучалась. Голос изнутри пригласил ее войти. Ровена не помнила, чтобы вообще здесь бывала. В детстве ей, разумеется, строго-настрого запрещали сюда приходить. Кабинет полностью соответствовал вкусам хозяина дома. Обтянутые испанской кожей стенные панели придавали помещению деловой вид и подчеркивали роскошь обстановки. Ровена узнала изгибы французской темной мебели и несколько суровых полотен голландских мастеров. Неуместным казался лишь небольшой рояль в углу, инкрустированный перламутром.

Ровена присела перед дядей в реверансе и устроилась на кожаном диване. Граф расположился напротив и скрестил ноги.

— Дядюшка, вы разве играете?

Тот непонимающе уставился на племянницу. Ровена указала на рояль, и граф улыбнулся, что случалось с ним редко.

— Раньше играл. Да и сейчас иногда сажусь, но практики уже не хватает. А вы с сестрой умеете? Боюсь, я многого о вас не знаю, коль скоро вы росли в такой дали от Саммерсета.

В дверь робко постучали: доставили чай. Ровена налила себе и дяде и с удовольствием отпила из своей чашки. Терпкий аромат укрепил ее в решимости не поддаваться излишнему волнению. В конце концов, она не сделала ничего плохого и уже достигла совершеннолетия.

— Я должен обсудить с тобой кое-какие новости, но сперва вынужден поинтересоваться, кто подвозил тебя до дома и почему его не представили нам с графиней?

Ровена была готова к этому вопросу.

— Некий мистер Диркс. Он владеет автомобильным заводом в Суррее, а также производит аэропланы для Королевских военно-воздушных сил. Я встретила его с другом в городе, мы выпили чаю. Уже темнело, и мне казалось неразумным возвращаться домой пешком, в одиночестве… Пришлось намекнуть, что я буду признательна, если меня подвезут. Я собиралась его представить, но ему не терпелось вернуться в Суррей. — Она отпила еще, надеясь, что речь не прозвучала как заученный монолог.

— Я слышал о мистере Дирксе, — кивнул дядя. — Его компания занимается весьма интересными изысканиями в сфере воздухоплавания. — Взглянув на лицо племянницы, он не удержался от смеха. — По-твоему, я не могу передумать? Я начинаю считать, что будущее за аэропланами. Не забывай, я не только землевладелец, но и деловой человек, стараниями которого Саммерсет поддерживается в должном состоянии. Если многие старые поместья разоряются или идут с молотка, то Бакстоны и Саммерсет остаются кредитоспособными — отчасти благодаря нелегким решениям, которые мне приходится принимать. Ваш отец… — Дядя запнулся, и у Ровены перехватило горло, когда до нее дошло, что и графу недостает младшего брата, как бы мало ни было у них общего. — Ваш отец не разбирался в бизнесе и бывал только рад перепоручить финансовые дела Саммерсета мне, но если мораль не позволяла ему одобрить те или иные вложения, он заявлял об этом без колебаний.

Ровена улыбнулась сквозь слезы, застрявшие в горле. Как это похоже на отца.

— И часто он побеждал?

Дядя страдальчески улыбнулся:

— Порой ему удавалось доказать свою точку зрения, и я отзывал деньги. Обычно его беспокоили, как он выражался, права человека. Но в прочих случаях мне приходилось довериться интуиции и действовать во благо Саммерсета, а он либо склонялся перед моей опытностью, либо лишал своего расположения на несколько месяцев.

С каждой секундой Ровену все сильнее охватывало дурное предчувствие. Она поняла, что граф готовит ее к чему-то неприятному.

— Вы продали наш дом, — вырвалось у нее.

Дядя вздрогнул от удивления, затем покачал головой:

— Нет, не продал, но сдал его в длительную аренду — сроком на семь лет. К тому времени вы с Викторией уже обзаведетесь мужьями и будете лучше представлять, как с ним поступить. Заметь, мне было бы проще продать, но я не хочу, чтобы вы с сестрой считали меня людоедом.

Ровена разрыдалась, а граф спокойно протянул ей белый льняной платок с вышитым гербом Бакстонов.

— А слуги? — всхлипнула она.

— Все, кроме одной, пожелали остаться у новых хозяев. Дом сняли американцы, их кошелек намного толще родословной, — улыбнулся дядя.

— Кто же не захотел остаться? — поинтересовалась Ровена.

— Судомойка. Судя по всему, брат оплачивал ее курсы, и она нашла работу секретарем в доках.

Помогать Кейти — это было очень похоже на отца. И хотя Ровена обрадовалась за нее, в сердце все глубже укоренялась неприятная истина. У них вроде бы есть крыша над головой, но возвращаться им некуда. У них больше нет дома.

Теперь их домом стал Саммерсет — и раньше был, как вдруг осознала Ровена. Детьми они проводили здесь почти каждое лето. Знали все секреты старого особняка, лучшие луга для джимканы,[17] лучшие места, где можно подвесить тарзанку, чтобы с нее нырять. Кому из грумов лучше не попадаться на глаза, а кого можно уговорить отвернуться. А у Виктории даже приступы случались здесь реже, чем в городе. Саммерсет всегда был их домом, а ныне стал единственным.

Но не для Пруденс. У той и вправду не было дома.

Ровена вполуха слушала, как разглагольствовал дядя. Он расписывал, как счастливы они с тетей приютить девочек до замужества. И вот он встал, давая понять, что беседа подошла к концу. Он потрепал племянницу по плечу, и Ровена сильнее, чем когда-либо, ощутила себя малым ребенком, которого одновременно наставляют и утешают. Думать она могла лишь о том, что неотступно вертелось в голове.