Семейная тайна - [39]

— О нет. Ничего подобного не было. — Щеки Ровены вновь стали пунцовыми.

— Не спорьте, мисс Бакстон. Дугласа все равно интересует только собственная версия. По его мнению, бесстрашная героиня спасла недостойного героя от участи много худшей, чем смерть, хотя я так и не понял, что может быть хуже. — Уэллс широко улыбнулся сиделке. — Спасибо, Нора. У тебя золотые руки.

От их общения внутри Ровены все сжалось, хотя медсестра лишь подмигнула ему. Она хмуро посмотрела на Ровену, забрала тазик для бритья и вышла.

— Так объясните же, мисс Бакстон, зачем такая видная леди навещает меня, ничтожного?

Холодный взгляд голубых глаз без стеснения сверлил Ровену. Она неуверенно улыбнулась; ей не понравилось, как он произнес слово «леди». Но не успела она ответить, как юноша продолжил:

— Уверен, мисс, что вас не оскорбит моя неспособность встать и поклониться. — Он дотронулся до ноги, и только сейчас Ровена заметила гипс. — С этим мне придется трудновато.

— Разумеется, нет. — Она прикусила губу, ощущая абсурдность происходящего, и поспешила добавить: — Вам вообще незачем передо мной кланяться.

— Незачем? — вздернул бровь пилот.

— Нет.

— Я рассказал Джону о вашей храбрости, мисс. Вы вытащили его из-под обломков и сидели с ним, пока не подоспела помощь, — вмешался мистер Диркс.

— Любой на моем месте поступил бы так же, — поежилась Ровена.

— Я в этом сомневаюсь, мисс. Вы, будучи благородного происхождения, не оставили в беде совершенно незнакомого человека. В вашем кругу мало кто вообще удосужился бы помочь.

Ровене хотелось провалиться сквозь землю.

— Но вы же знали, где упал аэроплан. Я уверена, что рано или поздно его бы нашли.

— Не при том освещении. — Великан повернулся к пилоту, которому было так же неловко, как и Ровене. — Я говорил тебе, что уже стемнело, но она все равно сидела с тобой?

Чего добивался мистер Диркс?

— Ты ей серьезно обязан, молодой человек, — продолжал гнуть свое мистер Диркс.

— Ты бы и так нашел меня, — выдавил Джон.

Теперь его лицо сделалось того же цвета, что и волосы.

Ровена от удивления открыла рот. Да, она сама только что говорила примерно то же, но пилот мог хотя бы поблагодарить ее. Обычная вежливость, не больше.

Она подтолкнула к нему корзину:

— Я принесла вам кое-что вкусненькое. — Ее лицо пылало. — Вдруг вы проголодались.

— Потому что в больницах людей морят голодом? — покровительственно улыбнулся молодой человек.

Ровена задохнулась, готовая швырнуть корзину ему в лицо. Какая наглость!..

— Нет, просто так поступают воспитанные люди.

— Ах да. Ведь Бакстоны — воплощенное приличие, не так ли, леди Саммерсет?

Ровена секунду смотрела на него, затем поднялась во весь рост. Очевидно, ее семья чем-то досадила этому человеку. Или он так считал. В любом случае, она к этому непричастна. И если на том холме ей почудилось, что Джон достоин знакомства более близкого, то она ошиблась, только и всего. Не в первый раз.

Она окружила себя коконом привитых с детства манер и наградила обоих мужчин снисходительной улыбкой.

— Благодарю за прием. Я очень рада, что вы сегодня столь… бойки. — Ровена вручила корзинку мистеру Дирксу. — Надеюсь, вам понравятся остатки от нашего чаепития. Я хотела послать слугу, но решила, что следует исполнить долг до конца и приехать лично. Теперь же… — Ровена грациозно дернула плечиком.

Джон скрестил на груди руки и сверлил ее взглядом. Казалось, из его синих глаз летят искры.

— Теперь позвольте откланяться, джентльмены. Приятного дня.

Она кивнула обоим, стараясь не замечать укора во взгляде мистера Диркса. Не его вина, что друг оказался неблагодарным невежей.

С высоко поднятой головой Ровена прошла мимо подслушивавшей медсестры, миновала деловую женщину за столом и вышла за дверь.

Внутри бушевали эмоции — в первую очередь разочарование. Там, на холме, когда она склонялась над пилотом, в ней поселилось предчувствие, что он сыграет важную роль в ее жизни.

Очевидно, она ошибалась.

* * *

— Итак, дорогой, ты получил за дом хорошую цену?

Леди Саммерсет сидела перед туалетным столиком, раздумывая над выбором украшений на вечер. Когда Колин приезжал с друзьями, у нее всегда поднималось настроение. Особенно если приезжали лорд Биллингсли и Кит Киттредж. Оба юноши могли составить прекрасную пару Элейн, если та перестанет быть всем и каждому сестренкой и немножко пококетничает.

Леди Саммерсет быстро просматривала шкатулки в руках Гортензии. Она предпочитала подбирать наряды под украшения, а не наоборот. В конце концов, платье — это всего лишь кружево и шелк, тогда как драгоценности тысячелетиями достигали совершенства.

— Да. Но мне жаль девочек. Они так привязаны к дому.

Графиня наблюдала в зеркало, как муж расхаживает по комнате, изучая бумаги, которые держал в руке. Она часто говорила подругам, что секрет ее успешного брака кроется в будуаре, а те посмеивались, как будто с ними делились пикантными подробностями. Леди Саммерсет тоже смеялась — зачем им знать, что она говорит совершенно серьезно. Большинство дам украшали свои покои на расточительный женский лад, позабыв о сдержанности, с которой эти особы вели себя в прочих апартаментах. Графиня целый год изучала мужа, прежде чем полностью поменять обстановку в своем уголке; с тех пор будуар стал для графа одним из любимых помещений, хотя тот и сам затруднялся сказать почему. В комнате напрочь отсутствовали вычурные безделушки, присущие дамским покоям. Их место заняли клетчатые шерстяные пледы — они не выглядели так, будто могут расползтись от неловкого прикосновения, — и удобные подушки в твидовых наволочках без единого намека на кружева. Возможно, свою роль сыграли клубные кожаные кресла перед камином или серебряные пепельницы. Они внушали мужу уверенность, что здесь никто не возмутится дымом его сигар, хотя граф курил редко. Никто не счел бы будуар мужским помещением; скорее, в нем гармонично соседствовали женское и мужское начало, и представителей обоих полов охватывало чувство покоя и благополучия. Так оно или нет, но в будуаре развязывались языки как подруг леди Саммерсет, так и ее супруга. Здесь, и только здесь, они с графом могли ослабить бдительность и стать партнерами в управлении своим маленьким королевством. Леди Саммерсет указала на золотое ожерелье с топазами и брильянтами и подходившие к нему серьги. Их прекрасно подчеркнет парчовая юбка цвета слоновой кости и туника, отделанная горностаем. Покончив с выбором украшений, она жестом отпустила Гортензию и повернулась к мужу: