Семейная тайна - [2]
Через некоторое время Пруденс заметила, что ее разглядывает молодой человек, сидящий с другой стороны прохода. Она скользнула по нему взглядом. Через несколько секунд не выдержала и глянула вновь. Молодой человек по-прежнему смотрел на нее. Пруденс вспыхнула, слегка повернулась и уставилась на бронзовый канделябр, стоявший слева от него.
Виктория позади нее подалась к Ровене:
— Гляди, лорд Биллингсли приметил нашу Пруденс.
— Я все слышу, — шепотом отозвалась Пруденс и стиснула им руки для пущей убедительности.
Больше на молодого человека она не смотрела.
Началась служба, и Пруденс погрузилась в скорбь, грозившую затопить ее. Горе накатывало волнами, накрывало с головой, так что все расплывалось перед глазами. Сердце разбилось, обильно излив печаль. С одного бока тихо всхлипывала Виктория, с другого — словно статуя, сидела Ровена. Пруденс держала их за руки в течение всей заупокойной службы.
Так они досидели до конца, пока не пришла пора рассаживаться по черным с золотом экипажам, которые должны были доставить их на поминки домой, в Мейфэр. За экипажами вереницей выстроились автомобили. Большинство богатых жителей Лондона давно сменили конные экипажи на удобные и быстрые машины. У дяди их было несколько, да и у сэра Филипа томился в каретном сарае элегантный голубой «белсайз», но граф настоял на традиционных конных экипажах.
— Мисс Тэйт поедет с прислугой.
Тон графа звучал непререкаемо, квадратная челюсть закаменела, Пруденс было знакомо это выражение. В минуты упрямства милое личико Ровены становилось таким же.
Виктория недоуменно распахнула глаза:
— Пруденс поедет с нами.
— Вздор! К нам желает присоединиться герцог Плимут, а места мало.
Пруденс положила руки на плечи Виктории. По худому телу девушки пробежала дрожь, и Пруденс похолодела, уверенная, что Виктория сейчас закатит истерику вроде тех, что устраивала в детстве, когда родные называли ее деточкой или когда ей хотелось получить самую большую конфету в кондитерской. Даже в свои восемнадцать Виктория не стеснялась громко выразить неудовольствие, если считала, что ситуация это оправдывает. Но внезапно она растеряла всю решимость, и нижняя губа задрожала.
— Все будет хорошо, — прошептала Пруденс. — Я поеду со слугами и встречу тебя дома.
Но дома она закрутилась, помогая дворецкому Ходжкинсу и экономке миссис Таннин, и только мельком видела Ровену и Викторию, которые стояли в мраморном холле, встречая прибывающих на поминки. Приглушенно выразив соболезнования, гости шли направо, в бело-зеленую гостиную, или налево, в парадную столовую, где неприлично объедались.
Пруденс ловко лавировала в толпе, приглядывая, чтобы гости не испытывали недостатка в портвейне, бренди и глинтвейне. Лакей Карл разносил блюда с запеченными устрицами и крокетами, а на буфете выстроились серебряные тарелки с имбирными бисквитами из Биаррица и бельгийским шоколадом.
С утра дом украсили оранжерейными цветами. Везде стояли задрапированные черным вазы с лилиями, а в столовой на обеденном столе огромная серебряная чаша ломилась от белых хризантем. От запаха у Пруденс свело желудок; она сомневалась, что когда-нибудь вновь будет наслаждаться ароматом цветов.
Занимаясь рутинными делами, Пруденс заметила, что гости, за исключением ближайших друзей сэра Филипа, выразивших ей сердечные соболезнования, смотрели сквозь нее, как будто ее не было вовсе. Когда женщина с острым личиком под черным бархатным тюрбаном вручила ей пустой бокал, Пруденс поняла, почему превратилась в невидимку.
Друзья графа считали ее прислугой.
Она стояла посреди просторного мраморного холла, сжимая бокал из уотерфордского стекла, и слезы подступали к глазам. Пруденс не знала, смеяться или плакать.
Она поставила бокал на ближайший столик и спряталась в укромной нише вблизи витой лестницы красного дерева. Приложив ладони к пылавшим щекам, Пруденс сделала несколько глубоких вдохов.
— Конечно, я знакома с дочерями покойного, — произнес женский голос, прозвучавший очень близко к ее убежищу. — Минувшим летом они с графской семьей были на приеме в Стэнтоне, но я не знаю девушку, которая сидела с ними на службе.
— Это дочь гувернантки, — ответила другая женщина. — Сэр Филип воспитывал ее как родную и оставил при себе даже после смерти матери. Та умерла несколько лет назад. Можете себе представить? Он всегда тяготел к либеральным идеям. В Лондоне его дочери творили, что им вздумается.
Голоса приблизились, и Пруденс вжалась в нишу.
— Как странно. Они казались очень милыми девушками.
— О да, они вполне милы. Но я слышала, что старшая состоит в Национальном союзе суфражисток, а младшая порой рассуждает о странных вещах. Часто затевает разговоры на темы, о которых девицам и думать не подобает. Разглагольствует о растениях, травах и тому подобном. И она очень впечатлительна. Вы понимаете, о чем я говорю.
— Я ни разу не видела их ни в Саммерсете, ни на сезонных балах.
— Конечно нет, — прыснула одна из женщин. — Вы же не думаете, что сэр Филип хотел подвести графа?
Голоса удалились, и Пруденс прислонилась к стене, чуть не опрокинув столик с мраморной статуэткой Цирцеи. Девушка поправила безделушку, ее щеки горели огнем. Что имели в виду эти женщины, когда говорили, что сэр Филип не хотел подвести графа? Пруденс отчаянно не хотелось покидать укрытие, но было бы несправедливо взвалить всю работу на Ходжкинса и миссис Таннин. У них тоже горе.
Сестры Ровена и Виктория Бакстон, а также Пруденс Тэйт, выращенная их отцом как родная дочь, пытаются найти свое место в эдвардианской Англии в годы, когда разразилась Первая мировая война, разрушившая их мир.Ровена становится одной из первых женщин-пилотов и участвует в рискованных боевых вылетах. Встреча с бывшим возлюбленным, тоже пилотом, заставляет Ровену задуматься о своей помолвке с Себастьяном. Виктория в качестве сестры милосердия отправляется в зону боевых действий во Франции и только там понимает, что совершила ужасную ошибку, отказав Киту, который любил ее и которого она тоже любит.
Англия. Эпоха короля Эдуарда. Холодная зима 1914 года.Ровена Бакстон пытается найти утешение для своего разбитого сердца, загладить ошибки, сделанные в прошлом, и неожиданно связывает свою судьбу с совершенно не подходящим для нее человеком. Ее младшая сестра Виктория презирает сословные предрассудки, терпеть не может светские мероприятия, а мысль о замужестве приводит ее в ярость. Но все ее рассуждения рассыпаются как карточный домик, когда она внезапно встречает любовь. Пруденс Стэйт росла и воспитывалась вместе с сестрами Бакстон, однако, узнав тайну своего рождения, она покинула аббатство Саммерсет и вышла замуж за бедного студента.
У АННЫ ВАН ХАУСЕН ЕСТЬ ТАЙНА. Нью-Йорк, 1920-е годы. Талантливая иллюзионистка Анна вместе со своей матерью, известным медиумом Маргаритой Ван Хаусен, выступает на сцене и участвует в частных спиритических сеансах, чувствуя себя совершенно свободно в тайном мире магов и менталистов. Анне, внебрачной дочери Гарри Гудини – во всяком случае, по словам Маргариты, – всегда с легкостью давались фокусы с наручниками и прочие иллюзии. А вот чтобы скрыть от матери собственную одаренность, требуется настоящее мастерство.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
Забота благородного виконта Десфорда о судьбе юной Черри Стин неожиданно перерастает в страстную любовь. Но на пути к счастью встают родственники Черри, и в результате Десфорд рискует лишиться и любимой, и своего состояния. Удастся ли виконту преодолеть все препятствия, вы узнаете из романа «Крошка Черити».
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…
Начало XX века. Молодая провинциалка Анна скучает в просторном столичном доме знатного супруга. Еженедельные приемы и роскошные букеты цветов от воздыхателей не приносят ей радости. Однажды, пойдя на поводу у своих желаний, Анна едва не теряется в водовороте безумных страстей, но… внезапно начавшаяся война переворачивает ее жизнь. Крики раненых в госпитале, молитвы, долгожданные письма и гибель единственного брата… Адское пламя оставит после себя лишь пепел надежд и обожженные души. Сможет ли Анна другими глазами посмотреть на человека, который все это время был рядом?
Даже лишившись родины, общества близких людей и привычного окружения, женщина остается женщиной. Потому что любовь продолжает согревать ее сердце. Именно благодаря этому прекрасному чувству русские изгнанницы смогли выжить на чужбине, взвалив на себя все тяготы и сложности эмиграции, — ведь зачастую в таких ситуациях многие мужчины оказывались «слабым полом»… Восхитительная балерина Тамара Карсавина, прекрасная и несгибаемая княжна Мария Васильчикова — об их стойкости, мужестве и невероятной женственности читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Кто спасет юную шотландскую аристократку Шину Маккрэгган, приехавшую в далекую Францию, чтобы стать фрейлиной принцессы Марии Стюарт, от бесчисленных опасностей французского двора, погрязшего в распутстве и интригах, и от козней политиков, пытающихся использовать девушку в своих целях? Только — мужественный герцог де Сальвуар, поклявшийся стать для Шины другом и защитником — и отдавший ей всю силу своей любви, любви тайной, страстной и нежной…