Семеро против Греции - [9]

«Дитя прокаженного верблюда и гомосексуалиста, я научу тебя рыскать у дома Ксении». Не беспокоясь об атаке с тыла, Нику понадобилось всего несколько секунд, чтобы разоружить другого человека. Он надавил на запястье мужчины, затем сильно ударил его рукой по дверце машины. Мужчине ничего не оставалось, как бросить нож. Ник несколько раз ударился головой о машину, потом повернулся, чтобы помочь Ксении.

Дама не нуждалась в помощи. Она проявила мало милосердия к человеку, на которого напала. Ее высокое гибкое тело закружилось вокруг него, как ангел мести, ударяя его со всех сторон. Он пошатываясь, поднялся на ноги. Ксения ударила его скользящим ударом, отчего он снова упал. Ник решил вмешаться, пока Ксения кого-нибудь не убила. Он должен был быть осторожен, чтобы разъяренная гетера не сбила его с ног в своем энтузиазме. Он нагнулся, прыгнул сквозь ее раскачивающуюся защиту и взял ее за руки. Медленно боевой туман рассеялся перед ее глазами, когда она узнала его. Сковорода загремела, когда она ослабила хватку.

«В одну минуту она падает в обморок при виде старика, в следующую — дерется на улице», — со смехом сказал Ник.

Внезапно нападавшие на Ника бросились по улице, один из них с рукой под неестественным углом. Ксения со смехом упала в объятия Ника. Где-то на темных, мокрых улицах зарычал автомобильный двигатель и умчался в темноту. Ксения прижалась к теплому телу Ника и обнаружила кровь на его груди.

Ее волнение и гнев снова вспыхнули. Жестикулируя и ругаясь на ушедших оппонентов Ника, она повела высокого американца через дорогу от своей квартиры. Они поднялись на шатком лифте и вошли в ее квартиру, дверь которой она оставила широко открытой. С Ником на буксире она подошла прямо к кровати и толкнула Ника на спину. Ее глаза были теплыми и нежными, а пальцы осторожными, когда она осматривала рану.

«Эти свиньи рассчитывали на легкую добычу». Ее глаза снова вспыхнули гневом. «Я выглянула в окно. Ты был великолепен. Я думал, увижу ли я тебя когда-нибудь снова. Я думала, Ксения, ты дура.

С грохотом и быстрой ловкостью она сняла с него одежду, и, пока он лежал между чистыми простынями, она тщательно перевязала его рану. Ник почувствовал, как волнение пробежало по его телу, когда соблазнительная девушка, не обращая внимания на свою почти наготу , накладывала повязку. Ее длинные черные волосы коснулись его лица, когда она склонилась над ним, и он почувствовал мягкое, чувственное тело всего в нескольких дюймах от него. Она увидела блеск в глазах Ника, и ее рот изогнулся в украдкой улыбке.

— Успокойся, Педро Эванс, — сказала она, отступая назад. "Я думаю, что у вас было достаточно волнения для одного вечера." Она села на край кровати и задумчиво прикурила сигарету для Ника.

— Ты знаешь, кто были эти люди, Ксения? — спросил Ник.

Она покачала головой.

«Кажется, я уже видела их раньше. Они из тех крыс, которые сделают все за горсть драхм. Но я не уверена, кто их послал. Это мог быть любой из Сыновей.

Она посмотрела на его лицо и попыталась отвести взгляд от изящного загорелого тела. Лиц было много — красивых, уродливых, счастливых и грустных. Но не тот, с кем она ушла. Американец был другим. Жесткое и красивое лицо, как у статуи Праксителя . Она знала, что это было лицо не обычного моряка. Его тело тоже отличалось от твердых тел тех, кто работал на мачте. Она достаточно их держала на руках в темноте, в их опьянении и сырой нежности, а иногда и откровенной жестокости. Его тело было лучше, мускулистое, как у профессионального спортсмена. Разница была как между упряжной лошадью и чистокровной. И его жесткость усиливалась дисциплиной. Это была твердость того, кто победил и не проиграл.

Но завоюет ли он ее, Ксению, было еще вопросом ее обдумывания. Трудности были налицо. Это было ясно. Этот незнакомец был в чем-то замешан. И она не могла быть уверена в нем больше, чем он мог быть уверен в ней.

Она встала, подошла к туалетному столику и принялась расчесывать волосы длинными быстрыми движениями. Краем глаза она заметила, что мужчина, Педро , смотрит на нее мягкими, веселыми глазами. Она слишком долго оставалась в порту, решила она. Рано или поздно нужно было кому-то довериться. Что-то было в этом человеке. Как настоящая женщина, решив довериться ему, она не потрудилась объяснить несоответствия, которые в ее восприятии выдавали, что он отличается от моряка, за которого он себя выдает. Когда придет время, он сам скажет ей.

«Черт возьми, Педро Эванс, — сказала она. Она осторожно накрасила губы помадой и начала напевать.

'Почему? Что я сделал?' — со смехом спросил Ник.

Она повернулась и позволила халату соскользнуть с ее округлых плеч. Она стояла, раскинув руки по бокам, как женщина, предлагающая себя мужчине. Свет лампы мягко падал на ее крепкие бедра и полные бедра, оттеняя ее темные изгибы, освещая ее полные молодые груди и танцуя, как молния, в ее темных волосах. Ее глаза были яркими и веселыми, когда она лениво подошла к нему. Ник встал, и когда простыни соскользнули, стали видны сильные мускулы его подтянутого живота, массивная грудь и мускулистые руки.