Семеныч - [5]

Шрифт
Интервал

Сердце старика екнуло: «Неужели?..»

Не желая служить мишенью для шуток, он прошел прямо к себе.

«И чего ржут, черти, и чего ржут?» — с досадой думал он, прислушиваясь к хохоту рабочих.

Только во время работы, выбрав момент, когда все были заняты, он решился подойти к стенгазете. Приладив на нос старые, не раз чиненные очки, он разглядел на видном месте свою фотографию в красиво сделанной цветными карандашами рамке. Ниже была помещена заметка, в которой рассказывалось о его резце.

Старик, смущенно покашливая, отошел от стенгазеты.

В этот день время до обеда проскочило особенно быстро. Сидя в столовой, он был оживленнее обычного. Много разговаривал со своими приятелями за столом. Те приставали к нему:

— А с тебя, Семеныч, причитается… с премии-то…

— Что вы, ребята! Какая премия?

— Ну вот еще, какая!.. Прогремел со своим резцом в мировом масштабе!

В самом прекрасном настроении Семеныч вернулся в цех. Между станков расхаживал перторг, раздавая заводскую газету. Семенычу захотелось как можно скорей ее получить. Но он не был подписчиком. Конечно, попросить почитать можно у каждого, но ему хотелось сохранить этот номер на память. Проще всего было обратиться к парторгу, но ведь тот обязательно скажет: «Какой ты нескладный, старик! Предлагал подписаться — не надо, я не курящий! А теперь написали о тебе — давай скорей!»

Размышляя, как бы все получше устроить, Семеныч незаметно подошел и станку и вдруг на своем столе обнаружил кем-то забытую газету. Не вдаваясь в размышления, он поспешно надел очки. На второй странице сверху живо отыскал три фотографии. На средней он узнал самого себя у станка, а на боковых была заснята его работа старым и новым резцом. Разница в съеме стружки даже на фотографии получалась разительная.

Слезливо заморгав, Семеныч засуетился… Сложив газету вчетверо, хотел было убрать ее в карман, потом передумал. Повел глазами кругом и увидел невдалеке от себя парторга. Тот, улыбаясь, смотрел на старика. Расправляя на ходу газету, Семеныч пошел к нему.

— Вот, Михаил Трофимович, чья-то ко мне попала.

Парторг, глянув за спину Семеныча, кому-то подморгнул. Семеныч хотел посмотреть, кому, но не успел… Чьи-то руки обхватили его сзади… Сашка Ушаков сильным рывком поднял старика от пола.



Напрасно старик старался вырваться из обхвативших его крепких рук. Он видел вокруг себя смеющиеся лица. Слышал взрывы дружного смеха… Очки его соскочили с носа и болтались, держась на одном ухе… А он все взлетал и взлетал в воздух…

Спас его цеховой гудок, напомнивший об окончании обеденного перерыва.

Оставленный всеми, старик стоял посреди цеха, красный, взъерошенный, сердито поводя большими усами.

— Четвертиночку, — зашептал ему кто-то на ухо сзади, — не забудь поставить… с премии-то… Аж упрел с тобой!

Семеныч обернулся. Сашка Ушаков, отирая со лба пот, ухмыляясь, смотрел на него.

— Я тебе поставлю… Я тебе поставлю, — погрозился ему старик. — И так все пуговицы начисто оборвал.



Рекомендуем почитать
Две матери

Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.


Повесть о таежном следопыте

Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.