Семьдесят минуло: дневники. 1965–1970 - [49]
Флора уплотняется до загадочных картин. Не угадать, какие листья и цветы принадлежат дереву, а какие вьющимся или паразитирующим растениям, поселившимся на нем. Мы отдохнули под индийским фиговым деревом, которое разрослось в целый лес; одни воздушные корни его свисали вниз подобно нитям, другие подобно канатам, а следующие опять же, образовали стволы, увенчанные крепкой крышей. Это, должно быть, было одно из тех деревьев, под тенью которых пряталась армия Александра.
Словно из помещения над сценой исполинского театра смотрели мы на парковое озеро. Воздушные корни были облеплены мхами и заросли зубчатыми, как оленьи рога, папоротниками. Всё казалось только что возникшим из всемирного потопа; с листьев еще капала вода.
ПОРТ СУЭТТЕНГЕМ, 1 СЕНТЯБРЯ 1965 ГОДА
Порт Суэттенгем, должно быть, значительный перевалочный пункт. Корабль стоит там несколько дней, чтобы выгрузить одни грузы и загрузить другие, главным образом различные сорта древесины; во время экскурсии на Иохоре мы увидели, как хищнически вырубаются горные леса. Мы еще раз посетили мангровые заросли, чтобы поймать маленькую Cicindela, которая резвилась там на песчаной отмели. Она летала так быстро и настолько сливалась с землей, что мы ориентировались только по ее тени.
Впрочем, итог охоты в окрестностях остался скромным; страна очень культивирована. Зато обнаружились великолепные птицы, прежде всего орлан-белохвост с белой шеей, который в одиночку или парою парил над обширной мангровой чащей, высматривая добычу. Я предполагаю, что эти края поставляют также основную часть деликатесов, которые предлагаются на сингапурском рынке рептилий.
На вёсельной лодке с молодым гребцом-малайцем мы рискнули отправиться в сплетение водных артерий. Архетипический образ болота повторяется там на более высокой ступени: разъединение, едва удавшееся, опять начинает сплавляться; все снова перемешивается. Ощутимо зловещее всасывание, близость эмбриональных образований, у которых отсутствуют конечности и глаза.
Во второй половине дня я по одной из импозантных аллей отправляюсь в Jungs Bar, китайский трактир, чтобы покурить там, выпить темного английского пива и понаблюдать за гостями. Дело ведет изящная китаянка, перебрасывает костяшки на счетах, обслуживает случайных посетителей, переводит и еще одаряет улыбкой.
В этот день состоялся банкет, который начался около пяти часов пополудни. Уже один вид разложенных на столе кушаний вызывал наслаждение. Среди поваров царило приподнятое настроение; я вправе судить об этом, поскольку мне пришлось неоднократно ходить на кухню; важные тонкости подглядеть, правда, не удалось.
У китайца более тонкая кожа, чем у нашего брата; отсюда его талант ко всему, что касается боли и наслаждения. Он, очевидно, хранит воспоминания о том чувственном мире, где кожа была мощным и неотъемлемым органом восприятия. Порой, когда я вижу животных вроде пульсирующей в парении медузы, у меня возникает впечатление, что они живут в постоянном эротическом соприкосновении с морем и едва ли могут быть от него отличимы. Так же как раковина, из которой вышла Афродита.
ПЕНАНГ, 3 СЕНТЯБРЯ 1965 ГОДА
Во время плавания я послал телеграмму в Юберлинген; в нынешнем году я не смог, как обычно, принять участие в праздновании дня рождения Фридриха Георга, который в моем календаре занимает важное место.
Пенанг. Мы опять раскатываем ковер; теперь гавани предлагают мне не столько открытие, сколько новую встречу. Так, повторным посещением храма змей я смог кое-что добавить к первому впечатлению. Опять в этом месте меня захватило настроение очень древних культов. Вероятно, оно будет вскоре разрушено путешественниками. О том, что его ощутил не только я, свидетельствует сообщение одного старого друга, евангелического теолога Тилике[182], который до нас посетил храм во время аналогичного плавания и особенно хвалил его исполненную достоинства тишину. Достойно ведет себя каждый, кто проявляет внимание к чужим богам. То обстоятельство, что животных больше не почитают таким образом, должно быть, скорее регресс — монотеистическое обрезание божественной природы.
Храм был построен в 1850 году китайскими священниками. Богатый европеец, исцеленный ими от считавшейся неизлечимой болезни, пожертвовал землю. На Пенанге сохранились китайские обычаи и культы, которые в метрополии давно подавляются и даже, пожалуй, вымерли. Насчитывается до двухсот храмов; они носят, например, такие названия: Бессмертный утёс, Мифические драконы и Золотая гармония.
Мы поехали в Lone Pine и искупались в зеленых, очень теплых водах Индийского океана. Песчаный пляж ослеплял; он опять был слишком горяч, чтобы ступать по нему босыми ногами. В садовом ресторане, где мы обедали, важно прохаживались между столами пестрые птицы величиной с чибиса, другие кивали нам с деревьев.
В проспекте, полученном нами в гавани, говорится: «Мы без преувеличения можем назвать остров Пенанг, пожалуй, одним из самых прелестных уголков дальневосточного мира. Его климат приятен круглый год». Должен согласиться, я здесь хорошо себя чувствую. Гармоничное взаимопроникновение азиатского и европейского образов жизни кажется оптимально удавшимся. Место для наслаждения, для акклиматизации, для отдыха. Он напоминает маленькие города в устоявшейся провинции, например, на Боденском озере. К тому же климат, когда ходишь «безнаказанно под пальмами». Однако:
Эта книга при ее первом появлении в 1951 году была понята как программный труд революционного консерватизма, или также как «сборник для духовно-политических партизан». Наряду с рабочим и неизвестным солдатом Юнгер представил тут третий модельный вид, партизана, который в отличие от обоих других принадлежит к «здесь и сейчас». Лес — это место сопротивления, где новые формы свободы используются против новых форм власти. Под понятием «ушедшего в лес», «партизана» Юнгер принимает старое исландское слово, означавшее человека, объявленного вне закона, который демонстрирует свою волю для самоутверждения своими силами: «Это считалось честным и это так еще сегодня, вопреки всем банальностям».
Номер открывается повестью классика немецкой литературы ХХ столетия Эрнста Юнгера (1895–1998) «Африканские игры». Перевод Евгения Воропаева. Обыкновенная история: под воздействием книг мечтательный юноша бежит из родных мест за тридевять земель на поиски подлинной жизни. В данном случае, из Германии в Марсель, где вербуется в Иностранный легион, укомплектованный, как оказалось, форменным сбродом. Новобранцы-наемники плывут в Африку, куда, собственно, герой повести и стремился. Продолжение следует.
Дневниковые записи 1939–1940 годов, собранные их автором – немецким писателем и философом Эрнстом Юнгером (1895–1998) – в книгу «Сады и дороги», открывают секстет его дневников времен Второй мировой войны, известный под общим названием «Излучения» («Strahlungen»). Французский перевод «Садов и дорог», вышедший в 1942 году, в один год с немецким изданием, во многом определил европейскую славу Юнгера как одного из выдающихся стилистов XX века. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Первый перевод на русский язык дневника 1939—1940 годов «Сады и дороги» немецкого писателя и философа Эрнста Юнгера (1895—1998). Этой книгой открывается секстет его дневников времен Второй мировой войны под общим названием «Излучения» («Strahlungen»). Вышедший в 1942 году, в один год с немецким изданием, французский перевод «Садов и дорог» во многом определил европейскую славу Юнгера как одного из самых выдающихся стилистов XX века.
«Стеклянные пчелы» (1957) – пожалуй, самый необычный роман Юнгера, написанный на стыке жанров утопии и антиутопии. Общество технологического прогресса и торжество искусственного интеллекта, роботы, заменяющие человека на производстве, развитие виртуальной реальности и комфортное существование. За это «благополучие» людям приходится платить одиночеством и утратой личной свободы и неподконтрольности. Таков мир, в котором живет герой романа – отставной ротмистр Рихард, пытающийся получить работу на фабрике по производству наделенных интеллектом роботов-лилипутов некоего Дзаппарони – изощренного любителя экспериментов, желающего превзойти главного творца – природу. Быть может, человечество сбилось с пути и совершенство технологий лишь кажущееся благо?
«Сердце искателя приключений» — единственная книга, которая по воле автора существует в двух самостоятельных редакциях. Впервые она увидела свет в 1929 г. в Берлине и носила подзаголовок «Заметки днём и ночью.» Вторая редакция «Сердца» с подзаголовком «Фигуры и каприччо» была подготовлена в конце 1937 г., незадолго до начала Второй мировой войны. Работая над ней, Юнгер изменил почти две трети первоначального варианта книги. В её сложном и простом языке, лишённом всякого политического содержания и предвосхищающем символизм новеллы «На мраморных утесах» (1939), нашла своё яркое воплощение та самая «борьба за форму», под знаком которой стоит вся юнгеровская работа со словом.
21 мая 1980 года исполняется 100 лет со дня рождения замечательного румынского поэта, прозаика, публициста Тудора Аргези. По решению ЮНЕСКО эта дата будет широко отмечена. Писатель Феодосий Видрашку знакомит читателя с жизнью и творчеством славного сына Румынии.
В этой книге рассказывается о жизни и деятельности виднейшего борца за свободную демократическую Румынию доктора Петру Грозы. Крупный помещик, владелец огромного состояния, широко образованный человек, доктор Петру Гроза в зрелом возрасте порывает с реакционным режимом буржуазной Румынии, отказывается от своего богатства и возглавляет крупнейшую крестьянскую организацию «Фронт земледельцев». В тесном союзе с коммунистами он боролся против фашистского режима в Румынии, возглавил первое в истории страны демократическое правительство.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лина Кавальери (1874-1944) – божественная итальянка, каноническая красавица и блистательная оперная певица, знаменитая звезда Прекрасной эпохи, ее называли «самой красивой женщиной в мире». Книга состоит из двух частей. Первая часть – это мемуары оперной дивы, где она попыталась рассказать «правду о себе». Во второй части собраны старинные рецепты натуральных средств по уходу за внешностью, которые она использовала в своем парижском салоне красоты, и ее простые, безопасные и эффективные рекомендации по сохранению молодости и привлекательности. На русском языке издается впервые. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Повествование описывает жизнь Джованны I, которая в течение полувека поддерживала благосостояние и стабильность королевства Неаполя. Сие повествование является продуктом скрупулезного исследования документов, заметок, писем 13-15 веков, гарантирующих подлинность исторических событий и описываемых в них мельчайших подробностей, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает. Книга является историко-приключенческим романом, но кроме описания захватывающих событий, присущих этому жанру, можно найти элементы философии, детектива, мистики, приправленные тонким юмором автора, оживляющим историческую аккуратность и расширяющим круг потенциальных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В этой книге рассказано о некоторых первых агентах «Искры», их жизни и деятельности до той поры, пока газетой руководил В. И. Ленин. После выхода № 52 «Искра» перестала быть ленинской, ею завладели меньшевики. Твердые искровцы-ленинцы сложили с себя полномочия агентов. Им стало не по пути с оппортунистической газетой. Они остались верными до конца идеям ленинской «Искры».