Архив эльфов — пятое измерение, созданное семью представителями рода людей по одному от каждого магического сословия, одним механиком и шестью фейри-основателями. Имена их остались за кадром, хотя на полях одной книги я заметила приписку: "эдилрнеоправдр". Если считать количество букв и количество Заклинателей, то все сходится: буквы в этом беспорядке — анаграмма из первых литер имен. К сожалению, ни раскрыть её тайны, ни узнать, кто участвовал в создании, нельзя.
Печати на рисунках, что прилагалась к текстам, выглядели совершенно обычными — с металлическими, в диаметре сантиметров шесть "монетами" и десятисантиметровой деревянной ручкой. Вот только их оттиски отличались не просто одним-вторым вензелем! Я достала лупу из кармана на жакете и внимательно посмотрела сквозь линзу на каждую из гравюр. Да! Я так и знала! Все семь печатей отличались литерой, а значит, ставились именно магами. Э, И, Л, Е, О и А. Сложить все в лоб… Нет, не получится. Нужно что-то еще.
Кстати, ни в одной из книг не говорилось о половой принадлежности ни людей, ни эльфов. И это совершенно не обнадеживало. Круг поисков мог увеличиться в разы, ведь шерстить придется не только сильных магов, но и волшебниц.
Стоп! Дженни, радость моя, тебя не касаются государственные тайны! Помнишь, что ты обещала тетушке? Ты ни ногой не ступишь в неприятности. А на что ты сейчас так активно нарываешься?
Но мне интересно!
"С этой фразы начинается худшее", — вспомнились слова Салли.
Зрение на миг расфокусировалось, и я потеряла конец мысли. О чем я только что думала?
— Девушка, вы уже десять минут сидите и смотрите в одну точку, — раздался над головой приятный бархатный голос. Мужчина смеялся. — Что вас так изумило?
Я моргнула и подняла взгляд.
— Я задумалась, — столь же задумчиво проговорила я, стараясь не разглядывать откровенно его золотой протез вместо левой руки и гогглы на русой, вихрастой голове.
Уи-и-и! Джен, не пялься, не пялься, прошу тебя! Эй, уйдите, пожалуйста, вы смущаете механика в моем лице!
Но мужчина не внял немым советам и сел на стул напротив. В карих очах плясали бесенята. Руку (специально!) он положил на стол так, чтобы на неё падал свет от тусклой лампы.
— Вы… изучаете историю? — теперь пришла его очередь удивляться. — Надо же, Архив, фейри. Мало кто из девушек сегодняшнего дня уделяет время науке.
Я ткнула пальцем в ближайшую — в кринолине и с невероятной прической на голове в виде корабля на волнах. Девушка воззрилась на меня и с негромким "Какая невоспитанная!" удалилась. И книги с собой не взяла, честное слово.
— Я даже не знаю, как она здесь оказалась, — съязвила я.
Мужчина рассмеялся.
— Бенедикт. Можно просто Бен. — Протянули ладонь. Механическую. Я чуть в голос не взвыла.
У-у-у, демон! Как пить дать — настоящий демон в человеческом обличии!
— Дженнифер. Можно просто Джен. — Мою ладонь пару раз встряхнули, и, принявшись с долей остервенения листать страницы, я повторяла, как мантру: отвлечься бы, отвлечься бы…
Но не тут-то было.
— Меха-а-аник, — насмешливо Бенедикт и, кажется, даже оглянулся для пущего эффекта, — где ж ты прячешься?
Как можно быть таким жестоким?
— Вы меня нарочно провоцируете? — пробурчала в ответ, скрипя зубами и прекрасно зная — кроме меня здесь никаких механиков нет и в помине
Ослепительная улыбка меня несколько дезориентировала:
— Впервые вижу коллегу, не рвущуюся осмотреть протез.
Я решилась посмотреть на него, задала несмелый вопрос:
— А можно?
Наверное, мой вид говорил сам за себя, ибо он вновь заразительно засмеялся.
— Дже-э-эн, не дуйся! — сквозь смех приказал он. Я повторно уткнулась в книгу и демонстративно накрыла уши ладонями. Всё, ничего не слышу, никого не вижу, мне Архив важнее. Да, важнее.
И только тут до меня дошло, что он назвал меня коллегой.
— Ты тоже механик? — перешла я на "ты" и… закрыв уже ненужный на сегодня справочник, отложила книжку в сторону.
— Да вот, как-то так. — Бенедикт с легким прищуром наблюдал за моими пальцами, бездумно поглаживающими мягкий тканевый переплет. Потом взгляд перепрыгнул на несомненно горящие лихорадочным румянцем, как у завзятой барышни, щеки. — Ну, так и будешь мысленно облизываться?
Не буду. Если все бросаются рассматривать, то я чем хуже?
Обойдя стол, склонилась над механической рукой, прикусила от нетерпения кончик языка. Бен пошевелил пальцами, и шарниры идеально заработали.
Я никогда в жизни не видела настолько безукоризненной работы. Тот, кто собирал протез — бог механики, не иначе! Детали настолько безупречно подходили друг к другу, механизмы работали, а трубки под машинное масло причудливо спрятаны от чужих глаз, что… у меня не хватало слов.
— Передай от меня восторженные охи механику, — прошептала я, поворачивая руку под удобным углом для осмотра. — Прекрасная работа! А эти защитные руны по всей площади, да такие мелкие! Их что, пером писали?
— Примерно, — ответил Бен. И вдруг спросил: — Что такое?
А я как раз зависла, пораженно рассматривая одну из трубок.
— Знаешь, я никогда бы не подумала, что в подобных серьезных операциях вены не зашивают, а соединяют с… этим.
