— Естественно!
Мел тоже встал и галантно распахнул перед ней дверь.
— Дайте мне знать, когда надумаете.
Вот так так… Коппер, судорожно прижимая к себе папки, недоверчиво оглянулась. Ни слова одобрения, поддержки, никакого стремления понравиться… Неужели он не может проявить хоть каплю интереса к ней? После неудачного первого брака никто не ждет от него признаний во внезапно вспыхнувшей любви. Но он мог бы сказать: «Вы мне милы», или: «Вы симпатичная», или: «Думаю, у нас с вами все сладится», — все лучше, чем молчать! А то выходит, будто для него в Коппер привлекательнее всего надежность и спокойное отношение к шантажу!
Смех, да и только! Конечно, она откажет Мелу.
За обедом Коппер была как в тумане, не обращала внимания на ехидные комментарии Бретта насчет того, чем это они с Мелом так долго занимались в его кабинете. Она видела только Мела, сидящего напротив. Если его и тревожило грядущее решение Коппер, по виду этого никак не скажешь. Ни улыбки, ни ободряющего взгляда, ни даже попытки вовлечь ее в разговор она так и не дождалась. Мел сидел, жевал и рассуждал о коровах. Нет, она и не подумает выходить за него замуж!
Однако ночью, ворочаясь без сна, Коппер вынуждена была признать, что все-таки думает о предложении Мела. Перед тем как лечь, она по обыкновению зашла к Меган, укрыла ее, отвела с лица мягкие кудряшки. Меган вздохнула и забормотала во сне, и у Коппер сжалось сердце. Пожалуй, если она в течение трех лет поприсматривает за этой девчушкой, это будет не самое плохое время в ее жизни.
Кроме того, она все равно собиралась на пару лет в Англию. В Бирраминде начнется стройка, отец один не останется. Сейчас в фирме появились неплохие работники, она отдохнет и от Аделаиды, и от унизительного сочувствия друзей. Так почему бы вместо Англии не прожить три года в Бирраминде? Какая разница?
Мел… При одной мысли о нем Коппер бросало в дрожь. Нельзя три года жить с человеком, оставаясь свободной от него. «Деловое соглашение», говорит он, а на что будет похоже это соглашение, когда начнется совместная жизнь? Вечером расходиться по своим комнатам, как сейчас, или спать вместе? Засыпать и просыпаться рядом или?.. В настоящей семье это норма, но ведь Мел не хочет настоящей семьи…
Или хочет? Кто ему нужен — экономка или жена? И с какой ролью справится Коппер?
Сон наконец пришел, и, проснувшись поутру, Коппер с удивлением обнаружила, что уже не волнуется. Она спокойно обсудила с Мелом, в котором часу он собирается вернуться с родео и надо ли Наоми приготовить ему бутербродов к ленчу. Она все отчетливей понимала, что, в сущности, не так важно, вместе или порознь они с Мелом будут спать. Важнее, как отреагирует ее отец на отказ Мела сотрудничать с «Копли трэвел», если она не пожелает стать его женой.
Коппер знала, как подведет отца, если вернется ни с чем.
Как-то давно, сразу после колледжа, она оказалась перед выбором: поехать на два года работать в Европу или помочь отцу пережить достаточно неприятный период, работая на него. Тогда отец уговорил ее не упускать своего счастья, и она уехала, и эти два года были счастливейшими в ее жизни, но ему пришлось в одиночку бороться с трудностями. Он доработался до инфаркта, и все удивлялись, как это инфаркт не случился с ним раньше. Коппер только-только вернулась из Англии и не могла простить себе своего эгоизма. Ничего бы с ней не случилось, отложи она поездку на несколько месяцев. Ведь ее отсутствие едва не стоило жизни отцу, который любил ее, защищал и заботился о ней так же, как Мел о малышке Меган.
Второй раз она не посмеет рисковать здоровьем отца.
Меган, пристроившись за кухонным столом, вдохновенно трудилась над произведением искусства с рабочим названием «Две лошади на выгоне». О загогулине, в которой Коппер увидела третью лошадь, художница с восторгом отозвалась: «Это же папа!», и Коппер смиренно осознала свое невежество.
Испытывая затруднение с принятием окончательного решения, она набрала номер родителей.
— Папе намного лучше, — ответила Джил Копли на осторожный вопрос дочери. Она говорила тихо, чтобы Дэн, дремлющий в спальне, не слышал. — Сама знаешь, какой он беспокойный. Все переживает, вдруг тебе не удастся договориться с этим Мэтью Стэндишем, но стоило тебе позвонить и сказать, что ты там остаешься, как он заметно расслабился. Он считает это добрым знаком и уже замучил меня далеко идущими планами.
— Мел, то есть Мэтью Стэндиш, еще ничего определенного не сказал, — возразила Коппер, но мама, по-видимому, пребывала в том же радужном настроении, что и отец.
— Но не откажет же он тебе теперь, когда ты вот уже две недели торчишь там? Вообще-то, он какой? — продолжала она, не дожидаясь ответа. — У отца все равно ничего не добьешься, говорит только, что Стэндиш не дурак. Он симпатичный?
У Коппер перед глазами вспыхнул образ Мела: суровое лицо, непроницаемые карие глаза, улыбка, изредка появляющаяся в уголках губ; Мел с Дочкой на руках, Мел на лошади, Мел надевает шляпу…
— Если захочет.
— Женат?
— Н-нет…
— Та-а-а-ак.
Как это маме удается постоянно сопровождать свою речь многозначительными интонационными паузами?!
