Семь или восемь смертей Стеллы Фортуны - [114]
Кармела, в единый миг постаревшая, повернулась к Паоло.
– Как считаешь, нам следует уйти?
Не дожидаясь ответа, она поднялась, швырнув на тарелку скомканную салфетку. Паоло тоже вскочил, выдернул из кармана бумажник. Кармела почти бегом бросилась к гардеробу.
Встал и Кармело, зачастил:
– Погоди, Паоло. Это недоразумение. Мы все уладим…
– Нет, нет, – отвечал Паоло своим тихим, бесцветным голосом. – Кармела ведь от доброты, только от доброты… Я сам расплачусь по счету.
Игнорируя протесты шурина, Паоло оставил на столе несколько купюр и последовал за женой. Кармело стоял как громом пораженный. У Стеллы кровь в ушах стучала. Несколько человек за столиками таращились в открытую. Едва ли они поняли, какой отвратительной, какой скандальной бабой выставила себя Стелла – они ведь по-итальянски ни бум-бум. Стелла принялась жевать кусочек копченой свинины, по достоинству оценила букет приправ.
Кармело вновь сел и прочно замолчал. Стелла усиленно ела, отрезая мясо по чуть-чуть, пережевывая со всей тщательностью. Живот ныл от содеянного.
– Пойдем отсюда, – наконец выдавил Кармело.
– Вот еще! – Стелла фыркнула как можно небрежнее. Впрочем, взглянуть мужу в глаза она не решалась. – А вся эта вкуснятина пускай остается? Оплачено ведь!
Под напряженное молчание Кармело Стелла продолжала жевать. Она заест эту сцену, а поможет ей вино. Явился официант, взволнованный конфликтом. Кармело, как артист пантомимы, одними жестами объснил, что готов заплатить по счету. Как, вот как он может гримасничать и махать руками в такой момент? Стеллу накрыла волна гадливости.
Получив сдачу, Кармело залпом осушил свой бокал и потянулся к недопитому бокалу Паоло. Стелла как раз приканчивала свиную отбивную, когда он вдруг произнес:
– Она ничего плохого в виду не имела. Я – брат; я точно знаю. Может, Кармела перешла черту, спросив про ребенка; но так ведь многие делают, хоть и не следовало бы.
Кармело говорил быстро и вроде бы себе самому, а не Стелле.
– Моя сестра всего-навсего стремилась показать, что любит своих родных. Не обижайся на нее, забудь.
Нет, он таки говорит со Стеллой! Вон, даже локтя ее опять коснулся!
Стелла подняла взгляд. В мерцании свечей улыбка Кармело казалась особенно нежной, глаза – особенно печальными.
– Надеюсь, ты не будешь переживать из-за такого пустяка. Моя сестра уже раскаивается, что огорчила тебя. Она ошиблась, но ведь она хотела стать твоей подругой.
Господи, ну что за человек? Принял сторону Стеллы! Другой бы за сестру горой встал, жене, злой бабе, мало бы не показалось. Стелла поняла: своим вульгарным поведением она все испортила, и нечего теперь ждать помощи от этого мира. Сил у нее не прибавится.
– Я готова идти, – пискнула Стелла тоном напакостившего ребенка.
Всю дорогу к гостинице Стеллу мучили угрызения совести. В номере ее заколотила крупная дрожь – к угрызениям прибавился страх. Стелла сотворила ужасную гадость, да, ужасную. Теперь, чтобы содеянное не пропало втуне, надо быть твердой. Надо закрепить результат. Стелла собралась с духом, откашлялась и заявила, что слишком расстроена сценой в ресторане, что не может смотреть Кармело в лицо, столь схожее с лицом «этой женщины». Не поднимая глаз, Стелла добавила:
– Меня сегодня лучше не трогать.
Ответа не последовало. Не сразу Стелла решилась поднять взгляд. Кармело словно ушам своим не верил; через секунду убедившись, что не ослышался, с усилием подавил ярость. Снова набросил пальто, произнес:
– В таком случае пойду, пожалуй, выпью чего-нибудь.
И ушел.
В тот вечер Стелла его уже не видела. Она долго не могла заснуть, терзаемая раскаянием и попытками оправдать свое поведение. А утром увидела, что постель, особым хитрым способом заправленная горничной, со стороны Кармело не смята.
Не представляя, чем заняться, что делать одной, Стелла достала из шкафа платье, купленное специально для четвертого дня свадебного путешествия. Платье было приглушенного зеленого оттенка – почти как листва иеволийских олив. Одевшись, Стелла направилась в гостиничный ресторан, где подавали завтрак. Ей сварили кофе, она его выпила со слоеным пирожком. Чувство вины точило грудь. Спускались постояльцы, заказывали и поглощали разные блюда, уходили. Появлялись новые. Стелле пришлось попросить еще кофе. Подняться в номер она не могла. Вдруг Кармело вернулся? Ключ-то при нем.
Стелла опустила взгляд. Оттенок платья успокоил. Вспомнилась pacchiana с зеленой нижней юбкой – подумать только, лет десять ее не надевала! Как замужняя женщина, в Иеволи она бы сейчас должна была сменить зеленую юбку на красную. А здесь, в Штатах, продолжает носить зеленый цвет, символизирующий девственность. Стелла потянула вверх рукав, обнажила шрамы. Как далек от нее дивный, полный опасностей мир – тот, в котором она несколько раз глядела в лицо смерти! Последняя недо-смерть случилась почти семь лет назад. Тогда Стелла едва не убила себя, потому что была во власти ночного кошмара; не дико ли, что отныне этот кошмар станет частью ее повседневной жизни? И не странно ли, что из семи лет в Америке и вспомнить-то почти нечего? Пар в гладильне, истовость орудования утюгом, чередующаяся с истовостью молитв. Завивание волос и плетение кружев – занятия, сходные ничтожностью и недолговечностью результата. Неприятности и успехи тоже имели место, но и они, вкрапленные в общую картину, смазались, почти слились с фоном. Получается, не стоит о них помнить?
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
Молодой писатель ненадолго возвращается в родную Колумбию из Европы, но отпуск оказывается длиннее запланированного, когда его беременная жена попадает в больницу. Пытаясь отвлечься от тревоги, Хуан бродит по знакомым улицам, но с каждым шагом Богота будто затягивает его в дебри своей кровавой истории, заставляя все глубже погружаться в тайны убийств, определивших судьбу Колумбии на много лет вперед. Итак, согласно официальной версии, 9 апреля 1948 года случайный прохожий застрелил Хорхе Элесьера Гайтана, лидера либеральной партии, юриста и непревзойденного оратора.
Лотта Бёк – женщина средних лет, которая абсолютно довольна своей жизнью. Она преподает в Академии искусств в Осло, ее лекции отличаются продуманностью и экспрессией. Когда студент-выпускник режиссерского факультета Таге Баст просит Лотту принять участие в его художественном проекте, Лотта соглашается, хотя ее терзают сомнения (шутка ли, но Таге Баст ею как будто увлечен). Съемки меняют мировосприятие Лотты. Она впервые видит себя со стороны. И это ей не слишком нравится.
В Канзасе лето жарче обычного. Красный кабриолет мчится по шоссе. Из здания заброшенной скотобойни течет кровь. В тенях виднеется чей-то зловещий силуэт. Подростки хотят изменить свою жизнь. Из подвала доносятся вопли. Рождаются мечты о славе, разбиваются другие. Юная Хейли готовится к турниру по гольфу в честь своей рано ушедшей матери. Норма, оставшись одна с тремя детьми в доме, затерянном среди полей, старается сохранить мир в семье. Герои, каждый по-своему, оказываются в ловушке, из которой они будут пытаться вырваться любой ценой.
Спустя два десятка лет из-за смерти отца Бергльот возвращается в лоно семьи. Три сестры и брат собираются за одним столом из-за спора за наследство, которое, как они считают, поделено совершенно несправедливо. Однако конфликт куда глубже, чем кажется на первый взгляд. Почему старшие дети получили гораздо меньше, чем младшие? Чем Бергльот и ее брат провинились перед семьей? Многогранный, оставляющий горькое послевкусие роман Вигдис Йорт завораживает своей непередаваемой скандинавской атмосферой и беспощадным, почти шокирующим сюжетом.