Семь ангелов - [31]

Народ, распаленный зрелищем пытки, двинулся теперь к Новому замку, требуя выдачи мнимых преступников. Единственное, что меня удивило, среди имен, обреченных на заклание, не было нашего глупого Людовика. Полагаю, принц Роберт в очередной раз доказал отсутствие у себя ума, ибо нет у него в этом королевстве более страшного врага, чем собственный брат. Могли мы лично убедиться, что королева скорее вырвет свое сердце, чем откажется от Людовика. А значит, пока Людовик жив, не видать Роберту ни Иоанны, ни трона.

Три дня толпа стояла перед запертыми воротами замка в предвкушении крови. Не знал тупой сброд, что нет там королевы, а только те, чьей выдачи на верную смерть народ теперь добивается. Среди обреченных был и великий сенешаль Роберт, сын замученного мавра, престарелая мать его, Филиппа, которая воспитывала саму королеву Иоанну, и юная дочь ее, графиня Санкия, брюхатая младенцем. Теперь их обвиняли в убийстве короля Андрея. На самом деле все их преступление состояло в том, что были они богаты и могущественны, королеве – друзьями, а Роберту из Таранто – врагами. Выманить несчастных удалось только хитростью. Один из сторонников принца Роберта, граф Хуго, сказал, что заберет всех обвиняемых на свою галею, чтобы морем доставить в замок Яйца, где они смогут в безопасности ожидать суда, достойного их высокого положения. В этом он целовал крест, чтобы вскоре нарушить свою клятву.

Когда несчастные спустились на галею того Хуго, пришвартованную к новому замку, их схватили и предали жестоким пыткам на глазах у всего города. Думаю, и сама Иоанна из окон замка Яйца видела, как корчились на дыбе ее кормилица Филиппа и бывший любовник мавр Роберт. В бессмысленной ярости своей люди принца не прекращали пыток и всю последующую ночь, бросив несчастных в одну из своих крепостей.

Наслаждаться страданиями врагов, пусть и самых злых, – путь, противный разуму и Богу. Свидетельствует он не о силе, а о слабости.

Вскоре после случившегося принц Роберт заставил королеву Иоанну, вопреки моим возражениям, переехать с ним в Новый замок, где стал издавать указы, словно король. Там сидел он на троне, облаченный в золотую парчу. В светлые волосы его были вплетены золотые нити, унизанные драгоценными камнями. Четверо мавров, одетых в пурпур, держали над ним белый балдахин, словно над господином папой или императором. Ведь cо временем должен Роберт унаследовать от матери титул императора Константинопольского, которым очень кичится, хотя империя к этому пустому званию отнюдь не прилагается. За трапезой пользовался принц особым орудием. Напоминало оно трезубец, которым демоны низвергают грешников в пекло, только маленький. Был он изготовлен из золота и украшен камнями. Этот бесовский символ заменял Роберту пальцы. Спросил однажды, почему не ест он, как подобает людям, руками. На это гордец ответил, что в Константинополе руками едят только идиоты, а благородные господа используют вилки – так называют греки это сомнительное орудие. Оттого, думаем, и терпят они справедливый гнев Господа.

Добрую королеву Иоанну Роберт всегда сажал по правую руку от себя, словно жену. И так сидела она вся в черном, бледная и потерянная, ибо каждый день приносил ей известия о поражениях, которые терпел Людовик от войск своего брата в областях этого королевства. И с этим-то братом должна она была вкушать пищу и беседовать так, как будто они добрые друзья. Глядя на горе и унижение госпожи Иоанны, решил тайно отправить тому Людовику две тысячи флоринов. Но не по малодушию, как может показаться, а чтобы не давать сильному усилиться, ибо труднее будет договориться с Робертом, чем с Людовиком.

Интересную новость принес нам Мордехай, присутствовавший на пытке мавра Роберта, которую не буду здесь описывать. Терзали его совершенно голым, а потому Мордехай доподлинно установил, что мавры не имеют хвоста, а утверждающие это заблуждаются. Отсюда следует, что являются они не животными, а людьми, почерневшими от постоянного нахождения на солнце. Ведь и сам заметил, что, если долго быть здесь под открытым небом, кожа начинает темнеть. Чтобы не почернеть, подобно маврам, решил теперь прятать лицо и руки от солнца. Пусть Господь поскорее заберет бедного мавра в царствие свое. Аминь.

Малыш мой, слава Создателю, здоров. Кларе отправил двадцать флоринов. На себя издержал как обычно.

Неаполь, лето Господне 1346, месяца октября 15-й день

Не писал сюда долго, чему были причины. Много сил потратил на помощь Людовику из Таранто, и, кажется, не зря. Господин наш папа хотел было облечь меня апостольской властью, дабы от его имени завершил я наказание преступников, повинных в убийстве короля Андрея, и тем привел дело к миру. Но впервые вынужден был отказать его Святейшеству, ссылаясь на то, что не готов карать невинных людей. Хоть и понимаю, что такова их судьба и должны они умереть. В результате папа назначил своим посланником верховного судью королевства, кузена того клятвопреступника Хуго, который заманил друзей Иоанны на свою галею.

Теперь предстояло несчастным встретить смерть, в том числе бывшему любовнику королевы, мавру по имени Роберт. Их долго возили по городу, терзая плетьми и раскаленным железом, люди плевались в них и кидали камни. Потом осужденных – многие из которых, хвала Пресвятой Деве, уже испустили дух – бросили в костер. Но ненасытная толпа вытащила тела из пламени, разорвала на куски и с воплями кидала обратно в пекло то руки, то ноги, то гениталии.