Сельский врач - [13]

— Не для себя ведь лично, а для общего дела, для больницы стараемся.

Василий хотел решительно отвергнуть такой негодный путь приобретения горючего, но вдруг понял, что другого пути у него нет. Конечно, можно повременить, можно подождать, пока в сельмаге появится керосин, но что, если сейчас привезут больного, которому потребуется срочная спасительная операция? Что тогда сможет сделать хирург?

— Хорошо, идемте в аптеку, — согласился наконец Василий и тут же дал себе слово: «Первый и последний раз напишу такой рецепт».

3

Высокий мужчина внес в амбулаторию завернутую в одеяло женщину, потом, бережно положив больную на кушетку, дрожащим голосом проговорил:

— Милые, спасите, умирает.

— Что с ней? — быстро спросила Нина Суханова.

Мужчина виновато опустил глаза, но в дверях появилась голова старушки в черном платке.

— Кровью исходит. По-женски у нее, — скрипуче протянула старуха.

Нина и Юлия переглянулись. Они сразу поняли, в чем дело, и Нина крикнула в полуоткрытую дверь санитарке, чтобы та немедленно бежала за акушеркой.

— Вы уйдите, — сказала Юлия мужчине. — А вы, бабуся, поможете нам.

Старуха понятливо кивнула головою, а мужчина покорно удалился.

— Как ваша фамилия? — спросила Нина у больной.

— Игнатовы мы, Игнатовы, — вызвалась старуха, всхлипывая и вытирая кончиком платка заплаканные глаза.

— Бабушка, вас не спрашивают, — строго заметила Юлия.

Молодая женщина с бледным бескровным лицом молча лежала на кушетке. Полуоткрытые глаза ее помутнели, нос заострился, губы растрескались и потемнели.

— Давно это у вас началось? — продолжала спрашивать Нина.

— С ночи-и-и, — чуть слышно протянула больная.

— Аж с ночи! И вы до сих пор тянули? — Нина покосилась на старуху, та, виновато моргая, зашамкала беззубым ртом:

— Так ить кто знал… Думали, бог даст пройдет.

— Ну темнота! — с возмущением проговорила Юлия. — И книжки раздавали и лекции читали — ничего не понимают!

— Надень халат, Юля, и вскипяти шприцы, — попросила Нина.

Минут через десять в амбулатории появилась акушерка Мария Максимовна и деловито приступила к своим обязанностям. Она на ходу расспрашивала больную, обменялась несколькими фразами со старухой и, уяснив в чем дело, попросила сестер помочь ей перенести Игнатову в соседнюю комнату.

После осмотра больной она распорядилась, чтобы пригласили врача — или Бориса Михайловича или Василия Сергеевича.

Врачей санитарка не нашла и потому привела в больницу Корнея Лукича.

— Когда нужно, никого не найдешь, — ворчала акушерка.

Юлия случайно выглянула в окно и, увидев на аптечном крыльце доктора Донцова, сказала санитарке, чтобы та позвала Василия Сергеевича.

Мария Максимовна доложила врачу о больной и сообщила свое решение.

— Вы правы. Игнатову нужно немедленно отправить в райбольницу, — согласился Василий, а про себя подумал: «Можно было бы не отправлять, если бы у тебя в операционной было все готово». — На чем привезли больную? — спросил он.

— Известное дело, та лошадке, — ответил Корней Лукич.

— Но нам нужна срочно машина.

— Опять придется идти к председателю с поклоном.

Василий хотел было послать кого-нибудь в правление колхоза, а потом решил пойти сам.

— Прямо, Василий Сергеевич, к председателю, к Тобольцеву. Так, мол, и так, Семен Яковлевич, человек при смерти, — напутствовал Корней Лукич.

Василий застал Тобольцева в кабинете. Тот говорил чумазому парню:

— Отвези в четвертую бригаду полотно для сенокосилки. Поломка у них. Заодно прихвати соль-лизунец и подбрось на пастбище. Минуты не медли.

— Понятно, Семен Яковлевич, только выпишу путевку и поеду.

Когда шофер вышел, Тобольцев дружелюбно поздоровался с доктором и предложил ему сесть.

— Простите, Семен Яковлевич, некогда, — ответил Василий.

— И вам некогда! А я думал, только председатели колхозов не имеют свободной минутки. Доктора, оказывается, тоже, — заулыбался Тобольцев.

— По делу я к вам.

— Пожалуйста, выкладывайте. Всегда рад помочь, — с готовностью отозвался председатель.

— В больнице тяжелая больная. Нам срочно нужна машина.

Смуглое, исхлестанное степными ветрами лицо Тобольцева сразу помрачнело. Он поворошил загорелой рукой темные, тронутые сединой волосы на крупной голове и сокрушенно сказал:

— И рад бы, дорогой доктор, но сейчас все машины в разгоне.

— Вы должны понять, что…

— Понимаю, дорогой доктор, — живо перебил Тобольцев, — отлично понимаю. Повремените малость, может, подвернется машина, тогда направлю.

— Семен Яковлевич, мы не можем ждать. В больнице умирает женщина. Машина нужна срочно, — настойчиво упрашивал Василий и был поражен равнодушием председателя: его слова не оказывали никакого действия. — Женщина умирает, — повторил он.

— Опять «умирает». Что-то они у вас уж больно часто мрут. Чирий, наверное, вскочил…

— Товарищ Тобольцев, я врач и отвечаю за свои слова! — повысил голос Василий.

— Ну что вы, ей-богу, ведь русским языком сказал — подождите. Будет машина — сам пришлю.

— Машина у вас есть. Под окном стоит. Сенокосилка может подождать. Женщину привезли из Успенки.

— Ах, из Успенки! — обрадовался Тобольцев. — Вы бы так сразу и говорили. Из Успенки — это дело другое. Обратитесь к соседу нашему — председателю «Степного маяка», женщина из его колхоза, пусть он и обеспечит вас транспортом. У него машин много. Это я точно знаю.