Селин Баст. Жизнь во сне - [53]

— Может быть, вам стоит перестать тратить деньги на покупку мясников, а нанять пару десятков наемников, которые готовы убивать, если им будут вовремя платить жалованье? — я произнесла это, стоя спиной к двери и чувствуя, что свобода близка. Стоит только протянуть руку, чтобы поймать ее за хвост, и, если мне повезет, то уже завтра я буду наслаждаться свежим воздухом и вкусной едой.

— Кто у тебя там?

— Никого, кто стоил бы вашего внимания, Барон.

— И все же открой дверь, я хочу посмотреть.

— Я же говорю, там не на кого смотреть. Уверяю вас.

Мне показалось, что я услышала скрежет шпаги, вытащенной из ножен прежде, чем прозвучало уверенное:

— Открывай!

Мгновение спустя в замочной скважине заворочался ключ. Я едва успела отойти от двери и встать лицом к своим посетителям, когда в мою камеру вошли двое. Стражника я хорошо знала. Мое внимание привлек его спутник. Это был мужчина лет двадцати шести, всего на пару лет моложе меня. Впрочем, мне могло показаться, в моем распоряжении было не очень много света. Он был немного выше меня и обладал изящным атлетичным телосложением. Кудрявые волосы золотистого цвета достигали середины шеи и были перехвачены черной шелковой лентой. Я разглядывала ровно до того момента, когда мой взгляд встретился с его глазами голубого цвета, в середине которых мелькали золотистые огоньки.

— Кто это? — несмотря на скользивший по мне заинтересованный взгляд, голос его оставался холодным.

— Меня зовут Селин Баст, — не дожидаясь приглашения, представилась я. Он перевел взгляд на стражника, видимо, ожидая пояснений.

— Один из самых опасных наемников, которых мы ищем, Барон. Убивать начала чуть ли не с колыбели.

— Не надо клеветы, друг мой. Убивать я начала ровно в двадцать один год, а в этом возрасте, согласитесь, довольно сложно уместиться в колыбели.

Губы Барона тронула сардоническая усмешка.

— Сколько ты за нее хочешь?

— Я сожалею, но я не могу продать ее вам, как остальных заключенных. По крайней мере, до суда, на котором будет доказана ее виновность. После суда она будет лишена всех гражданских прав, и тогда она ваша. На любых ваших условиях.

— Не дождешься, — при мысли, что меня могут продать как рабыню или племенной скот я пришла в ярость.

— Что ты сказала?!

— Я сказала, что ты не дождешься возможности продать меня. Я тебе не мелкий воришка и не шлюха с тракта.

— Да я тебя…

Он начал приближаться ко мне широкими неуклюжими шагами.

— Еще шаг, и ты об этом пожалеешь.

Я не была напугана. Что-то подсказывало мне, что у меня, в самом деле, хватит сил заставить его пожалеть о содеянном. Он не остановился. Продолжая приближаться ко мне, он достал короткую плеть, которой секли заключенных. Он замахнулся. Я не стала дожидаться удара, а с силой ударила ребром ладони ему в кадык, а после с размаху всадила ногу ему в живот. Стражник застонал, медленно оседая на каменный пол.

Я уже слышала топот стальных сапог охраны, когда Барон захлопал в ладоши.

— Я хочу предложить тебе сделку, Селин. Я вытащу тебя отсюда, взамен ты займешь место в моей армии. Мне не хватает людей.

— Я не работаю на власть.

— Я не имею так много власти, чтобы вызвать твое отвращение. Идет война. На рубежах не хватает солдат. Мне кажется, что ты подходишь.

— Я уже ответила.

— Подумай еще раз, выбор у тебя небогат. Либо война, либо веревка.

В камеру вбежала стража, и секунду спустя я уже снова была в наручниках и лежала лицом в пол. Последним, что я успела прохрипеть, было:

— Я согласна.

— Господа! Я настоятельно не рекомендую вам калечить девушку. Проводите меня к начальнику тюрьмы.

Меня отпустили, даже не особо помяв. Правда, наручники с меня так и не сняли. Я пролежала еще минут тридцать, пока окончательно не замерзла. Немного повозившись, я смогла встать и начала нервно мерить шагами свою камеру.

Как мне рассказывали впоследствии, начальник тюрьмы был маленьким, толстым, но очень предприимчивым человеком. Он обладал эластичным характером, что с легкостью позволило ему договариваться не только со своей совестью, но и с самим дьяволом. Посчитав расходы, которые ему сулило мое содержание до и после суда, а также тот факт, что все эти суммы он сможет присвоить себе, он сторговался на том, что Барон платит ему тысячу золотых и забирает меня хоть сейчас. При этом все проблемы уговора со мной Барону предлагалось решать самостоятельно. Вельможа пытался сторговаться с ним на пятьсот золотых, объясняя это тем, что за такие деньги можно купить десять убийц. Однако эта попытка не имела успеха. Почуяв личную заинтересованность своего собеседника, начальник тюрьмы уже не мог упустить этой выгоды. Потеряв на этих бесполезных переговорах больше часа, Барон с раздражением бросил на стол два кошеля с золотом и ушел, не прощаясь.

Меня выпустили на следующее утро. Каково же было мое удивление, когда на пороге тюрьмы я встретила Малькольма, державшего под уздцы наших лошадей. Через седло моей лошади были перекинуты ножны с моим мечом. Проверив седельные сумки, я убедилась, что все мое снаряжение, оружие и деньги на месте.

Я вскочила в седло, готовая пришпорить лошадь и унестись прочь от этого жалкого городишки, когда меня настиг голос моего освободителя: