Селин Баст. Жизнь во сне - [30]

Мы выехали глубокой ночью, когда почти все наемники собрались в уже известном мне зале и весело отмечали какое-то событие. Провожали нас недолго. Лишь Джо долго и внимательно смотрел, как я один за другим осушила два бокала красного вина и вышла, хлопнув дверью. Меня радовало, что в этом обществе не принято задавать лишних вопросов.

Ехали мы практически молча. Изредка Макс корректировал направление, а еще реже до меня долетали обрывки песен, которые он напевал себе под нос. До места мы добрались к полудню следующего дня. Назвать это место своим домом у меня не получилось. Небольшой, но аккуратный дом, сложенный из валунов, покосившиеся от времени ставни, крыльцо, съехавшее вправо, и стены, увитые плющом. Дом? Нет. Это не дом.

Я спешилась и пошла к входу, предоставив лошадь на попечение кузена. Изредка я прикасалась к камням, но никаких воспоминаний не возникало. Помедлив, я все же толкнула дверь. В месте, где выросла Селин, давно не осталось уюта. Пыль и паутина. Крысы и пауки давно стали единственными жильцами этого дома. Я бродила по дому, до конца не понимая, что ожидаю здесь найти.

Открыв последнюю дверь, я затаила дыхание. Ее комната. Моя комната. Столик на витых ножках, небольшая, совсем детская, кровать, старое покрывало, теперь насквозь пропитанное запахом тлена и пустоты. Огромный письменный стол — самое ценное, что было тут для меня. Я любила сидеть за ним, обложившись грудой бумаги и тетрадей, взяв в руки перо и представляя себя важным чиновником или даже королевой. Я подписывала указы и распоряжения, кого миловать, а кого можно и казнить. Казнить. Уже тогда провидение вручило мне в руки меч. Отец иногда заходил в «мои покои» и смотрел, чем я занимаюсь. Потом он всегда неожиданно хватал меня на руки и бегом нес в свою мастерскую, где плавно опускал меня на землю и провожал до большого кожаного кресла, в котором я сидела и смотрела, как он работает. Папа был не просто кузнецом, он изобретал собственные модификации популярного оружия. Его работа дорого стоила.

В момент, когда я снова вдохнула, я поняла, что нахожусь на лестнице, ведущей в папину мастерскую. Двери не было. А в мастерской все было вверх дном. Правда, уже давно. Скорее всего, воры побывали здесь месяца через полтора после того, как я исчезла. Украдено было все, что можно украсть. Даже наковальня. Я подошла к стене, отличавшейся по кладке, и с силой ударила ногой в самые слабые камни. Когда пыль осела и я перестала кашлять, то увидела, что за осыпавшимися камнями была спрятана ниша, оборудованная как оружейный магазин. На стенах в подставках и ножнах висели мечи из черненой стали, чуть дальше виднелась полка, заваленная стрелами и арбалетными болтами. Себе я выбрала шесть метательных кинжалов с желобками для яда и арбалет с разрывными болтами. Не хотела бы я, чтобы в меня когда-нибудь воткнулась подобная штуковина. При столкновении с телом крепление наконечника лопается, и наконечник вгрызается в плоть. Как только наконечник столкнулся с вами, он разрывается, и в вашу мягкую, пока еще живую, плоть вонзаются жестяные ленты. Как правило, один такой болт, попавший в артерию или сердце, — это льготный билет на тот свет. Умирать вы будете долго и с непередаваемыми ощущениями. Черт с ним. Надо отсюда выбираться. Я еще раз осмотрела арбалет. Он слегка заржавел, и его надо было почистить и смазать спусковой механизм, но в целом эта игрушка доставила мне какое-то садистское удовольствие. Болтов оказалось маловато — всего двадцать. Правда, проблемы в этом я не видела. Я смогу найти оружейника с прямыми руками, который изготовит по образцу сотню таких иголочек.

Я продвинулась на пару шагов вглубь хранилища, споткнулась и оказалась на загаженном крысами полу. Выругавшись, на чем свет стоит, я обнаружила, что споткнулась о запечатанный глиняный горшок и со злостью метнула его в стену. Каково же было мое удивление, когда вместе с черепками на полу оказалось приличное количество золотых монет. Около трехсот монет, чуть меньше трети моего долга перед Советом. Ну, триста все же лучше, чем ничего. А отец-то оказался хитер. Прямо как знал, когда замуровывал деньги в хранилище. Как знал? Или знал?

Первое, что я услышала, выйдя на улицу, был сдавленный хрип Одноглазого Макса, которого гагортой душил какой-то дурно пахнущий и не знакомый мне субъект. Я облокотилась на стену и прикинула, стоит ли вообще спасать моего дорого кузена. По всем правилам выходило, что стоит. Горе-душитель наконец обратил на меня свое внимание. Секунду спустя он схватился за бедро, в котором уже торчал один из моих кинжалов. Макс с размаху ударил в челюсть, а я спустила крючок арбалета. Болт вошел в легкое и разорвал его минимум на три части.

— Кто тебя послал?!

Макс пытался узнать, кто заказал его, перед тем, как наш новый друг отправится в Вальгаллу. Разумеется, он молчал. За секунду до смерти он сплюнул сгусток крови мне на сапог и улыбнулся.

— Ты… следу…

Ничего больше он сказать не успел. Смерть окончательно вступила в свои права.

— Ну, и как ты думаешь, кому нужна была твоя смерть?

— Понятия не имею. Но если узнаю, я сам кастрирую этого урода.