Селестина - [68]
Знай, сестра, это почище того, что умела Селестина. Правда, она звала меня дурой — да я прикидывалась. А теперь, раз мы узнали все, что хотели, пойдем к этому головорезу, которого я в четверг при тебе изругала и выгнала. Притворись, будто хочешь нас помирить и для того привела меня.
Действие восемнадцатое
Содержание действия восемнадцатого
По совету Ареусы Элисня решает помирить ее с Сентурио. Обе отправляются к нему и просят отомстить Калисто и Мелнбее за умерших. Сентурио обещает. Но таким людям не свойственно исполнять обещанное, и он уклоняется от поручения, что видно из дальнейшего.
Сентурио, Элисия, Ареуса.
Э л и с и я. Есть кто дома?
С е н т у р и о. Сбегай, мальчик, взгляни, кто там посмел войти не постучавшись. Эй, вернись, я уже понял кто! Не закрывайся плащом, сеньора, все равно не спрячешься. Я, как увидел Элисию, сразу понял, что у нее не может быть ни плохих спутников, ни дурных новостей, а только приятные.
А р е у с а. Стой, ни шагу дальше, умоляю тебя! Вот дурень! Обрадовался, воображает, будто я пришла просить его. Ему было бы приятней видеть тех, кто ему под стать, а не нас. Уйдем, бога ради, не то я умру от одного вида этой мерзкой рожи. Ты думаешь, сестрица, что повела меня по хорошему пути? Праведное ли дело — идти от вечерни и явиться в гости к такому чванливому наглецу?
Э л и с и я. Вернись, если любишь меня, не уходи! Смотри, оставишь половину плаща у меня в руках.
С е н т у р и о. Держи ее, бога ради, сеньора, держи крепче, чтоб не вырвалась.
Э л и с и я. Поражаюсь тебе, сестрица, уж не спятила ли ты? Кто же не рад гостям, а тем более женщинам? Подойди сюда, сеньор Сентурио, клянусь душой, я силой заставлю ее обнять тебя, а уж последствия беру на себя.
А р е у с а. Скорее он попадется в руки правосудию или враги убьют его, чем получит от меня такой подарок! Нет, нет, между нами все кончено, пока я жива. И на какого черта мне видеть и обнимать этого негодяя?! Давеча просила я его сходить для меня не дальше как на сутки пути отсюда — моя жизнь от этого зависела, — а он возьми да откажись!
С е н т у р и о. Прикажи мне, сеньора, сделать то, что я умею, что входит в мое ремесло — вызвать на бой сразу троих, а то и больше, если случится, — не отступлю, хоть сама попросишь. Убить человека, отрубить ему руку или ногу, искромсать лицо любой твоей сопернице — все выполню, не успеешь и слова молвить. Не проси только, чтобы я шел пешком или дал тебе денег: они, сама знаешь, у меня не водятся; сколько я ни прыгай, у меня из кармана ни одной монеты не выскочит. Никто не может дать того, чего у него нет. В доме, как видишь, хоть шаром покати; живу, как солдат на границе, — рогожа да два колышка, кувшин с отбитым горлом да вертел без острия — вот и вся моя утварь! Ободки от щитов — моя кровать, груда рваных кольчуг — тюфяк, мешок с игральными костями— подушка! А потому и хотел бы я угостить вас ужином, да мне и заложить нечего, разве только вот этот драный плащ, что у меня на плечах.
Э л и с и я. Будь я проклята, как радуют меня его слова! Просто диво! Кроток, как святой, говорит с тобой, словно ангел, на все согласен. Чего тебе еще от него надо? Ну пожалуйста, поговори с ним и перестань сердиться — он так охотно предлагает себя к твоим услугам.
С е н т у р и о. Говоришь «предлагает», сеньора? Клянусь тебе всеми святыми мучениками! Ей-ей, у меня руки так и чешутся сделать что-нибудь для нее; только и мысли, как бы ей угодить, — да все не удается. Прошлой ночью мне приснилось, будто ради нее я затеял бой кое с кем из ее знакомых — одного убил, а остальные разбежались, и легче всех отделался тот, кому я отрубил левую руку. Но днем, наяву, я это проделаю еще лучше, только бы найти, с кем подраться.
А р е у с а. Ну, видно, мы пришли как раз вовремя. Я тебя прощаю при условии, что ты отомстишь за меня одному кабальеро по имени Калисто, который оскорбил меня и мою сестру.
С е н т у р и о. О, всего-навсего? Скажи мне, он уже покаялся в грехах?
А р е у с а. Его душа — не твоя забота.
С е н т у р и о. Ладно! Пошлем его обедать в ад без причастия.
А р е у с а. Слушай, не прерывай меня! Этой ночью ты на него нападешь.
С е н т у р и о. Ни слова больше, все ясно! Известны мне и его любовные дела, и то, в чьей смерти он виновен, и то, почему это вас касается, и то, куда он идет и в котором часу и к кому. Но скажи, сколько с ним человек?
А р е у с а. Двое слуг.
С е н т у р и о. Невелика добыча! Жалкая приманка для моего меча. Пожалуй, он лучше поживится этой ночью в другом месте, где я раньше договорился.
А р е у с а. Отговорки! Других лови на эту удочку! Такие увертки мне не по вкусу. Погляжу, так ли скор ты на дела, как на слова.
С е н т у р и о. Кабы мой меч столько говорил, сколько делает, болтал бы он без умолку. Кто же, как не он, подбавляет населения на кладбище? Кто тут обогащает всех врачей? Кто дает постоянную работу оружейникам? Кто может разрубить самую прочную кольчугу? Кто крошит барселонские щиты и рассекает калатаюдские шлемы, коли не он? А уж альмасенский-то шлем он как дыню разрежет! Двадцать лет он меня кормит; из-за него боятся меня мужчины и любят все женщины, за исключением тебя. Из-за него деду моему дали имя Сентурио, Сентурио звался мой отец, и меня зовут Сентурио
