Селестина - [70]

С о с и й. Ох, Тристан, и толковый же ты парень! Наго­ворил столько, что и не подумаешь по твоим годам. Сильны твои подозрения и, боюсь, справедливы. Но мы уже под­ходим к саду, да вот и хозяин; отложим наш разговор на другой день, уж очень он длинный.

К а л и с т о. Приставьте, слуги, лестницу и помолчите. Кажется, там за стеной моя госпожа с кем-то разговари­вает. Я поднимусь на стену и прислушаюсь — возможно, какое-нибудь слово послужит добрым знаком для моей любви.

М е л и б е я. Пой еще, молю тебя, Лукресия, а я буду утешаться, слушая тебя, пока не придет мой сеньор. Спрячься среди зелени и пой тихонько, чтоб нас не услы­хали прохожие.

Л у к р е с и я. Ты, садовницей прилежной,

Возрасти дала растеньям,

Чтобы стали страсти нежной Ежедневным украшеньем.

Расцветайте ж пышным цветом,

Розы, ирисы, лилеи,

Станьте милому приветом

От влюбленной Мелибеи.

М е л и б е я. О, как сладко мне слушать тебя! Я таю от наслаждения. Пой еще, любовью моей заклинаю.

Л у к р е с и я. Ясным водам рад прохожий,

От жары и жажды млея,

Но Калисто лик дороже

Для влюбленной Мелибеи.

Пусть темно, она незримой

Красотой его упьется.

О, когда войдет любимый,

Как к груди его прижмется.

Скачет радостно волчица,

Вдалеке увидев стадо.

Козлик с матерью резвится.

Мелибея ж другу рада.

Нет и не было на свете

Сада, где гуляли б чаще,

Ласк страстней, чем ласки эти,

И любви, чем эта, слаще.

М е л и б е я. Когда ты произносишь эти слова, друг мой Лукресия, я так и вижу его перед глазами, мне ка­жется, он уже со мной. Продолжай, твое пение так сладко­звучно. Постой, споем вместе.

Л у к р е с и я и М е л и б е я.

О деревья, что над садом

С нежной свежестью шумите,

Перед друга ясным взглядом

Долу ветви преклоните.

Звезды, пламенней горите,

Я молю у вас участья:

Дорогого разбудите,

Чтоб мое проснулось счастье.

М е л и б е я. Теперь послушай, я спою одна:

Соловьи, залейтесь пеньем

Перед ясною денницей,

Чтоб любви возобновленьем

Насладилась я сторицей.

Полночь. Долго ль мне, вздыхая,

Быть одною?

Не разлучница ли злая

Здесь виною?

К а л и с т о. Меня покорила нежность твоего дивного голоса. Я не могу больше оставлять мою возлюбленную в печальном ожидании. О сеньора и любовь моя! Какая женщина превзойдет тебя достоинствами? О, пленительная песня! О, блаженный миг! О мое сердце! Могло ли ты смириться и не прервать певицу, дабы свершились наши желания!

М е л и б е я. О, радостная неожиданность! О, сладкий испуг! Это ты, сеньор мой, душа моя? Ты ли это? Я не могу этому поверить. Где пряталось ты, лучезарное мое солнце? Где скрывало от меня свой свет? Давно ли ты меня слушаешь? Зачем ты позволил мне оглашать воздух этими пустыми словами, этим хриплым, как у лебедя, голо­сом? Весь сад ликует при твоем появлении. Смотри, как ясно светит луна, как разлетаются тучи. Прислушайся к струям этого ручейка: нежно шепчутся они, пробегая среди свежих трав. Прислушайся к высоким кипарисам — ветви ведут разговоры друг с другом, колышась от теплого ве­терка. Взгляни, тень их спокойна, она надежно укроет наши восторги. Лукресия, да что с тобой, подружка? Обезумела ты от радости? Оставь его мне, не растерзай, не задуши его в своих грубых объятиях. Дай мне насладиться, ведь он мой, не отнимай моих радостей.

К а л и с т о. Пой еще, госпожа и счастье мое, если ты дорожишь моей жизнью. Иначе мое присутствие, которое тебя радует, будет хуже, чем мое отсутствие, печалившее тебя.

М е л и б е я. Что же тебе спеть, любимый? Как я буду петь? Ведь только жажда свидания с тобою повелевала моим голосом и порождала мою песню. А теперь ты пришел, я утолила жажду, и голос не звучит. Но, сеньор мой, ты ведь образец учтивости и благовоспитанности, зачем ты велишь языку моему говорить, а рукам своим не прикажешь успо­коиться? Отчего ты не расстанешься с этой дурной при­вычкой? Вели им смириться и позабыть вольности и не­приличное поведение. Видишь ли, ангел мой, насколько приятен мне твой вид, настолько противно твое грубое обращение со мной; твои пристойные шутки радуют меня, а твои непочтительные руки сердят, когда выходят из границ приличия. Оставь в покое мою одежду! Хочешь знать, из чего сделано это платье — из шелка или из шер­сти, зачем же трогать мою сорочку? Она, конечно, полот­няная. Я покажу тебе тысячу других способов веселиться и забавляться, но не губи меня, не обходись со мною дурно. Зачем ты привел мое платье в беспорядок?

К а л и с т о. Сеньора, кто хочет съесть птицу, должен сперва ощипать перья.

Л у к р е с и я (в сторону). Умри я на этом месте, если стану слушать дальше! Что это за жизнь? Я тут пропадаю от зависти, а она еще кривляется, набивает себе цену. Вот, вот, шум и утих: видно, уладили дело без посредника. И я бы сделала то же, кабы эти болваны слуги загово­рили со мною, — так нет, они ждут, чтобы я сама пошла их звать.

М е л и б е я. Сеньор мой, хочешь я велю Лукресии при­нести какое-нибудь угощение?

К а л и с т о. Нет для меня лучшего угощения, чем обни­мать твое прекрасное тело. Попить и поесть можно за деньги повсюду, это каждому доступно в любое время. Но неужели ты прикажешь мне хоть на миг оторваться от того, чего не купишь ни за какие деньги, чего не найдешь нигде на свете, только в этом саду?