Selbstopfermänner: под крылом божественного ветра - [52]

— Слушайте, что тут было на днях, — доверительно понизив голос, склонился к центру стола Густав, загадочно сверкая глазами. Георг наклонился к нему. Я отхлебнул из бокала пива, закинул в рот кусок мяса и откинулся на спинку. Состояние уже такое, когда во всем теле образуется приятная гибкость, а настроение становится благодушным.

— Не томи, — поторопил я друга.

— У Мари любовник.

Если бы Густав сейчас со всего маха засадил мне по яйцам, а потом набил морду, я бы удивился меньше.

— Что? — хихикнул Георг.

Я смог только подпереть кулаком челюсть и наклониться к другу поближе, чтобы не пропустить ни одного слова.

— Я видел их на днях.

— Когда? — внутри все взрывалось.

— Дня два или три назад.

— Где?

— В центре. В кафе.

— А что ей? — пожал плечами Георг. — Она баба свободная.

— Заткнись! — рявкнул я на него прежде, чем успел сообразить, что не надо было этого делать.

Мужики повернулись ко мне с заинтересованными лицами. Надо срочно выкручиваться!

— Она жена моего брата, — пояснил я.

Георг усмехнулся:

— Твой брат счастливо женат на другой телке. А Мари уже больше года свободна.

— И что? — набычился я.

— Иди в задницу, — добродушно отмахнулся от меня Георг и, повернувшись к Густаву, велел: — Рассказывай!

— Не, если Том так реагирует… — замялся явно смутившийся друг.

— А чего ты так разволновался? — обернулся ко мне Георг. — Ревнуешь что ли?

— Придурок? — возмутился я.

— Он не ревнует, просто бесится, — рассмеялся он, поворачиваясь опять к Густаву. — Рассказывай.

Густав покосился на меня и, убедившись, что я не кинусь в драку, произнес:

— Они зашли в кафе, видимо, на бизнес-ланч. Мари была в деловой одежде. Тот мужик холеный такой, очень стильно одет. Блондин с шикарной шевелюрой…

Георг заржал:

— У Мари теперь аллергия на брюнетов!

— А на морду? — прищурился я.

— Да я морду толком не видел, они сразу же за столик сели. Он ко мне спиной сел, а Мари лицом.

— Почему сразу любовник? — фыркнул я. — Может она просто с работы зашла с коллегой пообедать.

— С коллегами за ручку не держатся и не лобызаются прилюдно. Он ее взглядом просто пожирал.

— Он же к тебе спиной сидел!

— Там двух секунд хватило, чтобы это понять, когда они вошли и он ей стул пододвигал. К тому же он ее руку из рук не выпускал. Все гладил и гладил. Думаешь, просто коллега такое бы себе позволил?

Я поджал губы. Внутри все завязывалось в узлы, причиняя физическую боль.

— И вот они сидели, общались, смеялись. Мари кокетничала, глазками стреляла. Сто лет ее такой не видел. А потом он ей видимо сказал что-то. Мари аж в лице изменилась. Руку у него выдернула, губы салфеткой вытирать начала. Поднялась, а он ее за руку ухватил и обратно на место дернул. Я смотрю и понимаю, что сейчас она ему мясо устроит. Ну вы же знаете нашу Мари. Думаю, надо подойти и забрать ее, пока она тут в гневе бар не разнесла. А он руку ее так как-то вывернул и на себя тянет. Агрессивно очень, словно угрожает. Мари руку пытается забрать, он не пускает. Тогда она как заорет на него! Посуду со стола смахнула, вскочила. Тот опешил. Она ему в лицо чаем плеснула и ушла быстро.

— Надеюсь, обварила? — буркнул я.

— Нет. Чай, похоже, холодный был.

— Ну с чего ты взял, что они любовники? — не сдавался я. — Может они только… — Я даже не мог этого произнести, до такой степени было больно и обидно.

— Да любовники, Том. Это видно.

— Что тебе видно?! — заорал я. — Ты же слепой, как крот!

Георг с Густавом переглянулись.

— О, брат, ты поплыл, — протянул Георг.

— Пошел ты! — психанул я. Бросил на стол пятьдесят евро и вылетел из кабака вон. Пошли все к черту! Мари не может! Не могла! Не посмеет!

Я шел по улице, глубоко вдыхая морозный воздух, и едва не орал от возмущения и обиды. У Мари любовник! Любовник! Когда есть я! У нее любовник! Вот он я, а она себе любовника завела! Как она смеет? Как ей не стыдно? Билл ей этого никогда не простит. Черт! А если Билл узнает? Нет, он ей не простит этого! Любовник! Любовник! Да как она только посмела? Как позволила другому коснуться себя? Любовник! Билл не простит! У нее любовник!

— У Мари любовник! — рыкнул я на Сьюзен, едва переступив порог дома.

— Давно пора, — пожала она плечами, забирая мою куртку и вешая ее в шкаф.

— Что?! — Я едва не взорвался от гнева.

— А что ты так реагируешь? — удивленно распахнула она глаза. — Ревнуешь?

— Причем тут ревнуешь?

— Тогда я не понимаю повода, по которому ты сейчас вопишь на весь город.

— Ты дура? У нее любовник!

— Мария свободная женщина…

— Она жена моего брата!

— У твоего брата другая жена. Мария никогда не была женой твоего брата. Сейчас она свободная женщина и может спать с кем хочет.

— Ты больная?! Как ты смеешь так говорить?!

Сьюзен отошла немного назад и посмотрела на меня удивленно:

— Ты сейчас орешь так, словно она не бывшая женщина твоего брата, а твоя нынешняя женщина. Она имеет право на личную жизнь.

— Заткнись! — пнул я кроссовки и ушел в гостиную, на ходу расстегивая рубашку.

Сьюзен шла следом.

— Том, пойми, Мария взрослая женщина. Это естественно, что рано или поздно у нее появится мужчина. Я уверена, ей очень тяжело одной. Прежде всего, ей тяжело морально. Думаешь, это так просто ложиться каждый вечер в холодную постель, тащить все на себе? Многие женщины после расставания с любимым мужчиной пускаются во все тяжкие. Это тоже естественно. Билл так опустил ее самооценку, что теперь Мари нужен штат любовников, чтобы хотя бы немного восстановиться.