Секунданты - [38]
– Таки ты еще не выбрался из своей печальной весовой категории «разденешь – и заплачешь»? – тряся парня за плечи, шумела Изабо. – За что только тебя держат эти сумасшедшие Ибрагимовы?
– Ты чего? Я качаюсь! – запротестовал парень и показал, как на согнутой руке якобы шевелится бицепс. – Рустам заставляет! Сказал, иначе к мерзавцам не пущу, тебя такого любой барбос заломает, а мерзавцам и вовсе раз плюнуть! Он из меня настоящего джигита делает!
– Ва! Джыгыт! – Изабо щелкнула парня по носу и с дикой припевкой «Хоц-тоц-пери-вери-доц, бабушка здорова, хоц-тоц-пери-вери-доц, кушает компот!» потащила его за руку в мастерскую.
Примерно через минуту она высунулась из окна и спросила у соседок, не появлялся ли тот молодой балбес, который полчаса назад уходил к озеру.
– Здесь я, – сказал Валька.
– А чего торчишь, как неродной? Иди сюда, с интересным человеком познакомлю.
Когда Валька вошел в мастерскую, парень как раз выпрастывал из пакета продолговатый сверток. Он посмотрел на Вальку с интересом, но интерес был какой-то странный, тревожный.
– Знакомься, Валентин, это наш Четвертый, – официальным голосом сказала Изабо. – Молодой и перспективный.
Она взглянула на Четвертого так, как если бы спрашивала – ну, каков? Одобряешь?
– Ясно, – ответил тот. – Значит, Валентин…
И ответил Изабо взглядом, прозвучавшим как – м-да-а…
– Он самый, – согласился Валька, которому эта немая беседа что-то не понравилась. – Тоже молодой и перспективный. И так далее!
Тут руки его сами, без всякого приказа, совершили странное движение: локти растопырились, пальцы растопырились, ладони повернулись вверх – вот так вот! Это уже было с ним однажды – когда накатило поиздеваться над Карлсоном. Но прибавилось резкое, даже судорожное движение шеей – голова набок, подбородок вперед, даже нижняя губа, и та подалась вперед.
Изабо и Четвертый стремительно переглянулись.
– Оба перспективные, – сказала Изабо. – Ну, так кто в этом доме помирал без кофе?
– Если мне в этом доме не дадут кофе, так я повешаюсь! – радостно пообещал Четвертый.
– Ты не сделаешь это своей мамочке!
и Изабо удалилась на кухню, а гость выпутал из бумаги здоровенный старинный пистолет.
– Дуэльный? – первым делом спроса. Валька, поднабравшийся аромату девятнадцатого века.
– Армейский, кавалерийский. Дуэльные были изящнее. А вообще можно было стреляться и из таких. Гляди…
Четвертый показал выгравированную на меди под самым затвором надпись: «ТУЛА 1813».
– Видишь, из него еще по французам стреляли…
Изабо выглянула с кухни и увидела пистолет. Как была, с кофемолкой в руке, она подошла поближе.
– Дуэльный? – с той же непонятной надеждой, что и Валька, спросила она.
– Да нет же, армейский! – удивленно ответил Четвертый. – Ты лучше спроси, как он ко мне попал!
– Спер, не иначе, – разглядывая пистолет, брякнула Изабо.
– Выменял на арапник у клоунов! – произвел впечатление Четвертый. – Ты знаешь, что такое контейнер с клоунским багажом? Там у них только батьки с мамкой нет, а остальное все есть. Башмаки восьмидесятого размера, рожи поролоновые, череп там же завалялся, настоящий, между прочим. Я им арапник сплел, меня джигиты научили, из ремешков. Он им для репризы понадобился, он щелкает эффектно, если умеешь – не хуже выстрела. Сперва они деньгами хотели заплатить. Я говорю – пустите в хламе покопаться. Вот – нашел. Они его тоже у кого-то выменяли, думали – для клоунады пригодится, а оказалось, не понадобился. Потом мне его ребята починили. Были бы пули и порох – хоть сейчас к барьеру!
– И чего вдруг решил подарить? – осведомилась Изабо.
– Ты же любишь старинное оружие. Вот – память обо мне останется. Ну, не французские духи же тебе дарить!..
– Тоже иногда не вредно… – проворчала Изабо.
Пока Четвертый рассказывал про пистолет, Валька приглядывался к нему. Стало быть, вот он – поэт и циркач, талант из униформы, сгинувший пять лет назад.
Видимо, из всех друзей Чесса этот ей нравился больше прочих – больше Пятого, во всяком случае. Валька прямо-таки слышал резкий смех Изабо, отвечающей лукавому мальчишке на неуклюжий комплимент: «Да я тебе в мамочки гожусь!», он прямо-таки ощущал, как рождалась эта игра в мамочку и мальчика, как обрастала всякой чушью, и одесскими штучками в том числе.
Они пошли искать место для пистолета – непременно на стене и желательно на ковре, хотя такой роскоши в мастерской не водилось. И Валька съежился, когда, валяя дурака возле этажерки, Четвертый чуть не сбил на пол пластилиновое распятие.
– Ишь ты! – поразился Четвертый. – А в этом что-то есть…
Не может быть, чтобы он ничего не понял, подумал Валька, у него же глаза умнейшие! Но он выстроил надежные оборонительные укрепления. И носу из них не высунет – даже ради Чесса…
– Кстати, я недавно где-то прочитал интересную штуку, – и Четвертый уважительно прикоснулся кончиками пальцев к распятию. – Оказывается, Иисус Христос был поэтом! Нет, это не художественный образ, просто все четыре Евангелия написаны, чтоб не соврать, по-гречески, да?
– Не помню, – призналась Изабо, а Валька – тот и не знал.
– Ну так один ученый догадался перевести притчи Христа на арамейский, он же проповедовал как будто на арамейском? И получились очень четкие стихи, коротенькие и четкие, вроде эпиграмм! Представляете?
Первый роман из цикла «Архаровцы». Начальное десятилетие правления Екатерины Великой завершилось московскими бунтами. Дворцовая роскошь и расцвет наук ничуть не смягчали нравов простого народа. Не только бунтари, но и воровские шайки чувствовали себя в старой столице вольготно - до тех пор, пока императрица не поручила наведение порядка молодому офицеру Николаю Архарову…
Второй роман из цикла «Архаровцы». Николай Архаров и его молодцы должны в кратчайшие сроки отыскать в Москве банду карточных шулеров, открывших подпольное игральное заведение…
Третий роман из цикла «Архаровцы». На Москве неспокойно. Бродят слухи, что бунтовщик Емельян Пугачев, объявивший себя императором Петром III, со дня на день нагрянет в старую столицу. Часть аристократии и духовенства уже готова примкнуть к самозванцу. И, конечно, ситуацией пытаются воспользоваться московские воры во главе со знаменитым Ванькой Каином. Навести порядок способны только люди обер-полицмейстера Архарова…
Этот национальный герой вдохновил композитора Глинку на бессмертную оперу, Государственную Думу - на учреждение нового праздника, а известную писательницу - на НФ-рассказ.
После того как на престол взошла Екатерина II, любимый полк Петра III, состоящий из немцев-голштинцев, был расформирован, но несколько офицеров осталось в Санкт-Петербурге. Возник заговор – голштинцы собрались убить императрицу. Место для подготовки покушения выбрано с расчетом – поблизости от имения графа Орлова-Чесменского, по общему мнению обиженного на императрицу за свою отставку. Если что-то пойдет не так – виновным окажется он… Узнав, что замышляется неладное, московский обер-полицмейстер Архаров посылает своих испытанных агентов вести розыск…
Лев Толстой с помощниками сочиняет «Войну и мир», тем самым меняя реальную историю…Русские махолеты с воздуха атакуют самобеглые повозки Нея под Смоленском…Гусар садится играть в карты с чертом, а ставка — пропуск канонерок по реке для удара…Кто лучше для девушки из двадцать первого века: ее ровесник и современник, или старый гусар, чья невеста еще не родилась?..Фантасты создают свою версию войны Двенадцатого года — в ней иные подробности, иные победы и поражения, но неизменно одно — верность Долгу и Отечеству.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.