Секта - [97]

– Шампанского? – раздался внезапно голос девушки в официантском кителе.

Остановившись перед Томасом, она протягивала ему бокал.

– Нет, спасибо, – ответил Томас.

Акустика была плохая, так как звуки отражались от стен окружающих зданий, и с того места, где стоял Томас, можно было расслышать только отдельные обрывки произносимых Фердинандом Месмером фраз. Однако он понял, что для Месмера сегодня был великий день, исторический день, начало новой эры, еще в его речи говорилось про уверенность и важную веху. Встречалось множество слов из бизнес-лексикона, на которые слушатели кивали, но для Томаса эти слова были пустым звуком. На каждую театральную паузу Фердинанда Месмера публика отзывалась аплодисментами, а в конце своей речи Месмер широко раскинул руки, что, как понял Томас, означало его желание заключить в объятия всех присутствующих. И в этот момент в воображении Томаса окончательно сложился образ ожиревшего Христа, ступающего по водам Генисаретского озера.

После речи Фердинанда Месмера рядом с ним на платформе появился маленький седенький человечек. Они обменялись рукопожатиями, и гости зааплодировали еще громче. Вспышки фотоаппаратов засверкали одна за другой, увековечивая исторический миг. Томас догадался, что этот человечек и был главой компании, с которой слилась фирма Месмера. В следующий момент заиграл духовой оркестр, и в небо взлетело множество зеленых воздушных шариков.

Томас смотрел на Фердинанда Месмера, вышедшего на набережную. Гости из передних рядов уже роились вокруг него, и Месмер, широко улыбаясь и жестикулируя, вел с ними светские беседы. Томас узнавал некоторых гостей в лицо, там были политики из Фолькетинга[41], несколько известных по СМИ промышленников и даже, к великому удивлению Томаса, нынешний директор полиции Нильс Вестергор. Томас никогда не встречался с ним лицом к лицу, но знал, что тот, будучи юристом, начинал свою карьеру в государственной адвокатуре и никогда не сиживал за рулем патрульной машины. Вестергор был человеком системы, который целиком отдавался задачам рационализации, не интересуясь мнением простых службистов и не обращаясь к их опыту. Томас был уверен, что у Фердинанда Месмера для него найдутся полезные приемы, которым стоит поучиться.

– Так ты все-таки решил прийти, – раздался голос внезапно появившейся рядом Катрины.

Томас кивнул и улыбнулся в ответ.

– Хочешь, я достану тебе чего-нибудь выпить?

– Нет, спасибо. Но если можешь, то достань мне Фердинанда Месмера.

Она засмеялась:

– У него длиннющий список гостей. Но когда буду с ним говорить, то передам от тебя привет.

Томас вытащил желтый конверт и помахал им:

– Как думаешь, это не сократит список?

– Так, значит, он все-таки был у тебя? – спросила она, явно досадуя на то, что плохо перерыла тогда его вещи.

– Ага, – кивнул Томас.

Томас проводил взглядом Катрину, которая сквозь толпу гостей отправилась к Фердинанду Месмеру. Тот с некоторым недовольством оторвался от беседы с бургомистром, но Томас видел, как он тотчас же вежливо извинился и покинул гостя. В следующий миг Фердинанд Месмер уже был рядом и протягивал руку Томасу:

– Как же я рад вас видеть! Хорошо, что вы все-таки надумали прийти и отметить с нами это знаменательное событие.

Томас поздоровался и пожал искалеченную руку Фердинанда Месмера.

– Может быть, зайдем в помещение? Только мы вдвоем, – добавил Фердинанд Месмер, взглядом приказывая Катрине не ходить за ними.

72

Они вошли в большой конференц-зал с панорамными окнами, из которых открывался вид на акваторию порта. Круглые столики с белыми скатертями, теснившиеся в помещении, были накрыты для предстоящего торжественного обеда, а на сцене в глубине зала возились техники, устанавливая освещение.

– Может быть, присядем? – предложил Фердинанд Месмер, усаживаясь за ближайший столик. Взяв со стола матерчатую салфетку, он отер вспотевшее лицо.

Томас сел и выложил на стол конверт. Месмер покосился на него, но удержался, чтобы не схватить.

– Из слов Катрины я понял, что вам неизвестно, куда он подевался?

Томас пожал плечами.

– Ладно. Тем больше я ценю, что могу получить его обратно. У вас нашлась возможность ознакомиться с содержимым?

– Я решил больше не откладывать… Нет иного выхода, кроме спасительного огня, – процитировал Томас.

Фердинанд Месмер нервно сглотнул:

– Я полагаю, вы пришли получить вознаграждение… причитающееся за находку утерянной вещи? Сколько?

Откинувшись в кресле, Томас холодно на него посмотрел:

– Когда я еще служил в полиции, и в особенности вначале, когда я был молодым ассистентом первой степени, меня часто посылали на место происшествия, где произошло самоубийство. Как правило, ты при этом сначала спрашивал у дежурного, идет ли речь о мужчине или о женщине. Это делалось из чувства самосохранения, хотя бы потому, что мужчины в этом случае действуют более целеустремленно, чем женщины. Для мужчины-самоубийцы типично броситься под поезд, повеситься или приставить себе ружье под подбородок и спустить курок. Один пожилой полицейский объяснил мне тогда, что все дело в том, что для мужчины – это выход из трудного положения, для женщины же попытка самоубийства – это скорее крик о помощи. Поэтому попытки самоубийства у женщин носят не такой бесповоротный характер. Женщины пробуют утопиться, глотают пачку таблеток, но они колеблются, создавая ситуацию, где потенциально возможно спасение. Даже когда они режут себе вены на запястьях, у них, как правило, находят потом множество словно бы пробных порезов. Сначала они наносят себе царапины и только после этого делают окончательный разрез – разрез поперек запястья, а он редко ведет к смерти.