Секс, магия и психоделия - [92]

Когда Тайрон обнаружил, что я не был безнадёжно правильным, он начал рассказывать мне о своих опытах с веществами. Как и многие другие чересчур смышлёные и плохо приспособленные к жизни мальчишки в конце причудливых шестидесятых, он начал курить анашу до того, как перешёл в старшие классы средней школы, а до первого кислотного трипа у него дело дошло в 14 лет. После того, как его исключили из трёх школ подряд, отец выгнал его из дома. Когда я с ним познакомился, он жил в коммуне вместе с другими чокнутыми.

Однажды вечером, когда он заскочил поболтать со мной, его речь была необычно быстрой, слегка бессвязной и, казалось, он никогда не остановится.

«Ты на каких скоростях?» — наконец спросил его я.

«Это просто колёса», — с невинным видом ответил он. «Я бы не стал ничего колоть. Я видел, что происходит с теми, кто колется».

Я попытался объяснить ему, что если принимать достаточное количество таблеток, рано или поздно окажешься в состоянии, не особенно отличающемся от состояния колющихся типов. Он на это не повёлся. «Многие из обычных школьников — господи, да даже твердолобые качки — закидываются стимуляторами, когда зубрят перед экзаменами», — сказал он. «Им это не вредит».

Когда я виделся с ним в следующий раз, он горячился ещё сильнее и разражался совершенно бессвязными откровениями. Такое «глаголание языками» определённо характерно для сидящих на спидах. Какой бы дикий ни был кислотный трип, можно как минимум опознать то, что трипующий пытается описать: «Вон то кресло… ох, блин… то кресло… Боже, то кресло». По крайней мере вам понятно, что речь идёт о кресле. А ещё вы понимаете, что трипующий под кислотой человек осознаёт, что не смог подобрать слова, чтобы рассказать вам про кресло, так же хорошо, как осознаёте это вы. Спидовым наркоманам, наоборот, кажется, что они общаются, но слушающий их не уверен даже в том, о чём идёт речь — о кресле или о лунах Марса. Спидовый наркоман чем-то сверх меры возбуждён и восторгается; это всё, что вы оказываетесь способны уловить, хотя, если сравнивать частоту, с которой он произносит слова, с частотой произнесения слов у трипующего под кислотой, соотношение будет примерно тысяча слов к полудюжине.

Я забеспокоился и прогнал Тайрону свою стандартную телегу про вред спидов. У него был новый ответ — и этот ответ меня заставил слегка поломать голову. «Блин, — сказал он, — всего через семь месяцев мне исполнится восемнадцать, и меня зацапает дядя Сэм. Почему я должен позволить этим вашингтонским уёбкам убить меня? Если я убью себя до этого, я их как минимум опережу и сотворю свою судьбу, как говорят экзистенциалисты».

Наблюдая за другими людьми, я давно уже убедился, что у спидовых наркоманов действительно присутствует тяга к саморазрушению, но я предполагал, что она всегда являлась бессознательной. Прямое признание Тайроном суицидального аспекта злоупотребления амфетаминами было неожиданным.

«Есть миллион способов откосить от призыва», — рискнул я. «Тебе необязательно отправляться во Вьетнам».

«А какая разница?» Он перескочил к тревожным статистическим данным, касавшимся загрязнения воздуха и воды, чьих-то математических расчётов вероятности чрезвычайных происшествий при проведении исследований, связанных с атомной энергией, и разных других пугающих проблем современной технологии. Он стал ещё сильнее сбиваться и начал молоть вздор на научно-фантастические темы и припоминать старинные легенды о вампирах. За этим было трудно уследить, прервать это было ещё труднее. «Как моя мать, — говорил он, — или нет, пусть будет моя тётя Бесс. Одна бомба того типа, который применяли при последнем взрыве в Нью-Мексико… а какого чёрта, вы ведь не знакомы с моей матерью. Возьмём атомную электростанцию в северной части штата и радиоактивные отходы, которые с неё спускают в воду. Когда я учился в третьем классе, у меня была учительница… но, возвращаясь к моей матери и марсианам… нет, понимаете, эта учительница была типичным случаем. Вы «Властелина колец» уже читали?» И так далее. Он напряжённо таращил глаза за блестящими линзами очков, пока пытался объяснить, почему в целом смерть была ему милее жизни.

Я вскипел, подломил ход разговора при помощи словесной «фомки» и начал разглагольствовать о том, почему устраняться из жизни до 20 лет — опрометчивое решение.

Он воспользовался словесным топором и снова прорубился обратно. «Не, блин, не — не, не, не! Это всё неправда. Обе из тех двух тёлок заявляют, что беременны именно от меня и хотят, чтобы я оплатил оба аборта, а моя учительница в третьем классе, о которой я пытался вам рассказать, пока вы меня не прервали — она была как паучиха во «Властелине колец», это я объяснил? Или, вы видели фильм «Невероятно уменьшающийся человек», где он становится ростом в полсантиметра и на него нападает паук «чёрная вдова»? У вас дети ходят в свободную школу, так что вы, чёрт возьми, можете знать про маньяков в государственных школах? У нас в джексоновской школе была такая банда — мы называли их «Крю-Кат-Клан», сечёте, типа как Ку-Клукс-Клан[58] — и они до сих пор меня ищут, если я ещё хоть раз, блин, покажусь в тех краях…» и так далее, и так далее.